– Да, это я, а ты – Варвара, дочь василевса, а откуда ты меня знаешь?
– Знаю, – шепотом ответила девушка и еще больше покраснела.
Тут до нее дошло, где мы находимся, она попыталась встать и наверняка упала бы, если бы я не подхватил ее. Мы стояли в неудобной позе в качающейся на волне лодке, и мне совсем не хотелось отпускать эту девушку, которая так прижалась ко мне, касаясь меня маленькими грудками. От нее пахло розовым маслом и благовониями, и моя бедная голова закружилась, похоже, теперь я попал по-настоящему. Я до ужаса, до безумия захотел, чтобы эта девушка была моей.
Не знаю, долго ли бы мы с ней так стояли, но меня вывел из транса звук быстрых шагов. Я разомкнул свои объятия и хотел отпустить Варвару, но та по-прежнему обнимала меня, уткнувшись лицом в грудь. Пришлось мягко отстранить ее, помочь вылезти из лодки, и вовремя. С обрыва посыпался песок, и ко мне спрыгнуло несколько этериотов. Впереди бежал знакомый десятник сакс Семунт. Он остановился, не доходя до меня нескольких шагов, аккуратно положил секиру на песок и с мечом на вытянутых руках встал на колени.
– Августа Варвара, убейте меня, я виновен.
Девушка в волнении оглянулась на меня, но я равнодушно смотрел в сторону. Она явно переживала, на глазах появились слезы.
– Встань, Семунт, я тебя прощаю, я видела, что вы ничего не успевали сделать.
Но сакс упрямо стоял на коленях, опустив голову. Тогда девушка взяла меч у него из рук и провела им по шее, на которой появилась красная полоска крови.
– Все, Семунт, вставай. Ты прощен.
Сакс встал с колен и с мрачным видом начал отдавать распоряжения подчиненным.
Проходя мимо меня, он шепнул:
– Спасибо, Костас, сегодня ты спас моих родичей. Думаю, что василевс не будет так милостив, как его дочь, но, по крайней мере, за все отвечу только я.
Через двадцать минут здесь был паланкин с новыми носильщиками, и Варвара уселась в него, бросив мне на прощанье признательный взгляд. Теперь паланкин шел уже в сопровождении ста человек, окруживших его со всех сторон. Прохожих, имевших несчастье вовремя не убраться с дороги, угощали ударами плоской стороной секир. Этериоты сейчас были очень злы.
Вновь я сидел в кабинете Василевса, под задумчивым взглядом Комнина.
– Константин, – после продолжительного молчания наконец сказал он, – я даже не знаю, что и говорить. Все произошло так, как будто ты спланировал сам это покушение и спасение моей дочери. Но вот тут у меня доклад эпарха[25]
