– Ну а вы? – спрашивает Райан, когда мы сворачиваем с одной улицы на другую, точно такую же. – Расскажите свою историю.
– Я нездорова, – с сожалением признаюсь я. – Не хочу об этом говорить, потому что тогда вы по-другому станете ко мне относиться. Во всем мире есть только два человека, которые, несмотря на болезнь, обращаются со мной как раньше. Это вы и моя младшая дочь, Эстер. Ей всего три с половиной. Мы с ее отцом женаты чуть больше года. Он очень хороший, достойный человек и заслуживает гораздо большего.
Райан секунду-другую молчит.
– Допустим, – произносит он наконец, – мне так нравится гулять с замужней женщиной, которая выходит на улицу в пижаме, что я буду относиться к вам по-прежнему, даже если вы расскажете, чем больны.
Вся правда его отпугнет, поэтому я говорю только половину.
– Скажем так: у меня осталось не очень много времени.
Райан сбивается с шага, и мне становится его жалко. Вечно я забываю, как люди боятся серьезных болезней. В такие моменты смерть хлопает их по плечу, напоминая, что однажды придет и за ними.
– Это нечестно, – тихо говорит Райан.
Могу только согласиться.
– Да. Хуже всего, когда тебе известно, что ты теряешь. Это очень больно, больнее, чем я могу выразить. Правда, я и не пыталась никому объяснить, только вам… Простите, не знаю, почему я решила исповедаться. Нет, все в порядке, не нужно слов. Отсюда я уже найду дорогу.
Я озираюсь по сторонам. Мне страшно остаться одной, но, если Райан хоть слегка разожмет пальцы, я должна буду его отпустить.
– Вы любите мужа? – спрашивает он. Я опускаю глаза и вижу, что он держит меня все так же крепко. Мое обручальное кольцо блестит на утреннем солнце.
– Иногда я вспоминаю, на что была похожа моя любовь. И знаю, что мне очень повезло испытать такое, пусть и ненадолго.
Мы идем дальше. «Что я делаю? – спрашиваю я себя, кусая губы. – И зачем? Зачем вываливаю на незнакомца (у которого, может, еще больше проблем с головой, чем у меня) то, что не могу рассказать своей семье? А он – почему не шарахается от меня, не пытается удрать, а шагает рядом, держа за руку?» Да, мы по-прежнему держимся за руки, и меня это ничуть не смущает. Скорее… утешает.
– Любовь – странная штука, – произносит Райан. – Иногда я жалею, что у меня язык плохо подвешен, иначе я бы больше о ней говорил. Как-то неправильно, когда о любви рассуждают одни поэты. Она касается каждого. Ничто так не меняет человека.
– Можете поговорить о любви со мной. Не важно, какими словами.
