Она отвела взгляд, но не прежде, чем он увидел мучительную грусть в ее глазах. И понял, что она далеко не все ему сказала. Но как вытянуть из нее правду? Вот в чем вопрос.
– Так или иначе, – продолжал он, – я не спешу обратно. А ты? По ее телу прошла дрожь.
– Нет.
– Тогда не будем накликать беду.
Микроволновка звякнула, и Рейф поставил на стол запеканку.
– Садись скорее и давай поедим.
Он поднял крышку, и умопомрачительный запах курицы в абрикосах наполнил воздух. Рейф щедро положил блюдо на тарелку и поставил перед ней.
– Бери салат, – наставлял он, прежде чем положить себе еду.
Они ели молча. Шанал съела больше, чем ему казалось возможным, учитывая обстоятельства и то, как сильно она была напряжена. Он принес их бокалы и налил вина.
– Пытаешься помочь мне утопить мои печали? – спросила она с невеселой улыбкой.
– А ты печальна? – парировал он.
Она смотрела ему в глаза. Упрямый подбородок вызывающе поднялся.
– Нет, не совсем.
Но глаза ее тут же снова затуманились. Она собрала тарелку и прибор.
– Оставь это, – велел Рейф. – Я сам обо всем позабочусь.
– Я не хрупкое украшение, которое вот-вот разобьется, – запротестовала Шанал.
Он взял у нее тарелку и вилку и сунул в посудомоечную машину.
– Лучше ложись спать пораньше и, может, будешь меньше походить на украшение, – твердо, даже немного резко сказал он.
В ее глазах мелькнула обида, заставившая его понять, что он зашел слишком далеко. Но Рейф тут же заметил, как застыла ее спина, как вернулось подобие прежнего огня.
– Прекрасно. Последую твоему любезному предложению и лягу спать. Какую комнату предпочитаешь ты?
– Я оставил твою сумку в последней. Она самая большая.
– Но разве теперь тебе тоже не нужна одежда?
– Мы можем причалить в каком-то месте, и я раздобуду кое-какие вещи. Но на сегодня мне больше ничего не понадобится.
Он спал голым, невзирая на погоду. И спасение беглой невесты ничего не изменит, как бы ни пылали ее щеки, когда она поняла, что он будет спать обнаженным.
– Т-тогда доброй ночи, Рейф.
Она повернулась, чтобы уйти. Он придержал ее за руку, поймав тонкие пальцы. Ощутил, как они дрожат, и безмолвно проклял себя за то, что был таким несдержанным идиотом.
– Прости, я был груб с тобой.
– Вовсе нет, – запротестовала она.
– Был. И прошу прощения. Мне не следовало срывать на тебе свою досаду. Ты много пережила сегодня, и я зол вовсе не на тебя.
К его удивлению, Шанал привстала на носочки и легонько поцеловала его в губы.
– Спасибо, – прошептала она.
