– Что это? – спросил он, окидывая взглядом ее наряд.
– Традиционный баварский костюм.
– Это же гинем![7]
– Да, юбка из гинема.
Ее наряд состоял из юбки в сине-белую клетку, белой блузки и синего корсета.
– Я купила все это во время сегодняшней прогулки. Подумала, пригодится. Возможно, я когда-нибудь снова это надену.
Эдди понимала, что несет чушь, но разве можно было придумать что-нибудь умное, когда Флинн уставился на ее декольте?
Выругавшись себе под нос, он схватил ее за руку и втащил в номер.
– О боже, вы еще и босиком, – простонал он.
– Я могу переодеться и обуться.
– На это нет времени.
– Зачем я так срочно вам понадобилась?
В следующую секунду раздался отрывистый стук в дверь, и он оттащил Эдди от нее.
– У меня нет времени для объяснений. Просто сделайте бесстрастное лицо и будьте холодно-вежливой.
– Есть, сэр, – пробормотала она в ответ.
Сев за стол, на котором лежал ноутбук и папка с файлами, Флинн жестом указал ей на дверь:
– Аделаида, пригласите, пожалуйста, господина Мюллера.
– Господин Мюллер? – произнесла Эдди, открыв дверь.
Пожилой мужчина посмотрел на нее, и его кустистые брови поднялись.
– Пожалуйста, проходите.
Он окинул взором ее наряд, и выражение его сурового лица смягчилось.
– Вы очаровательно выглядите, мэм.
– Вы застали меня врасплох, – улыбнулась она.
– И был за это вознагражден.
Какой приятный человек!
– Проходите, господин Мюллер. Мистер Мейдер вас ждет.
Когда посетитель вошел в номер, его брови опустились, а губы поджались.
– Здравствуй, Флинн.
– Господин Мюллер. – Флинн не встал, не пожал гостю руку, не предложил ему сесть. Он просто откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. – Вы хотели поговорить. Говорите.
Разве так себя ведут во время деловой встречи? С господином Гюнтером и с господами Шмидтом, Шуллером и Шубертом он был тактичен и предупредителен.
– Мне заказать кофе? – спросила Эдди, чтобы ослабить повисшее в воздухе напряжение.
– Я был бы вам очень признателен, – ответил господин Мюллер с деланой улыбкой.
– Не надо никакого кофе, – отрезал Флинн, и Эдди поняла, что он говорит не только о себе. Она сердито на него посмотрела, но промолчала. Он босс, значит, устанавливать правила здесь должен он. Но если он и дальше так будет себя вести, ей будет трудно сохранять невозмутимый вид. Хорошо, что она стоит позади господина Мюллера, и он не может видеть выражение ее лица.
– Я не хотел разговаривать, – произнес господин Мюллер, и Эдди уловила за немецкой интонацией австралийский акцент. – Я просто хотел увидеть твое лицо. Оно уже сказало мне все, что я хотел узнать.
