Андрей не слушал, он уже видел между деревьями белый двухэтажный дом, который так часто представлялся ему в видениях и снах. Вот крыша с каминными трубами, белые переплеты окон, колонны фасада, обращенного к озеру. Автомобиль миновал каменный мостик и подъехал к крыльцу. Навстречу им по ступеням уже спускалась княгиня Езерская. Она всплеснула руками, изумленно глядя на подъехавшую машину. Чиж салютовал ей, приложив ладонь к своей кепке:
– Голубушка Елизавета Ивановна, здравствуйте!
– Это же мой автомобиль!
Княгиня растерянно и радостно оглядывала машину, осторожно касалась ее, словно встретила давно потерянного друга.
– Наш Андрей Петрович сотворил настоящее чудо, – заявил Чиж. – Благодаря ему Фонд возрождения русской усадьбы выкупил «руссо-балт», чтобы передать вашему музею! Я, признаться, тоже принял посильное участие… Поднял свои родственные связи. Помог в сборе денег.
Езерская смотрела на Андрея со слезами на глазах.
– Это и правда чудо, Андрей Петрович! Если бы вы знали, как это важно для меня! Ведь это память о моем отце.
– Ее девичья фамилия фон Ливен, – негромко сообщил Андрею Чиж. – Ирина Александровна Чернышева вышла замуж за барона фон Ливена…
– Барон ваш отец? – изумился Андрей. Он вдруг решил признаться. – Елизавета Ивановна, со мной происходят странные вещи. Мне кажется, я видел этот парк и дом…
– Когда?
– Сто лет назад. А еще я любил девушку… Которую совсем недавно я встретил в Париже.
Езерская смотрела на него без улыбки, пытливо и задумчиво.
– Андрей Петрович, я давно должна была рассказать вам, почему хотела, чтобы машину оценили именно вы. Ваша фотография в журнале попалась мне случайно. И я была поражена вашим сходством с одним человеком… Которого помнили в нашей семье. Вы очень похожи…
– На ротмистра Долматова? – догадался Андрей.
Княгиня улыбнулась.
– Пойдемте в дом. Я хочу, чтобы вы прочли одну небольшую повесть. Это записки моего отца.
В помещениях усадьбы ремонтные работы начались совсем недавно. Но в небольшой подсобной комнатке был сервирован чай. Лев Эммануилович тут же сел к столу, аппетитно захрустел печеньем. Езерская достала и передала Андрею переплетенную в картон тетрадь. Пожелтелые страницы были исписаны твердым, колючим почерком. По-русски, но в правилах старинной орфографии – с твердыми знаками в конце слов, с отличным от сегодняшнего написанием некоторых букв.
Куликов прочел вступление, в котором объяснялось, когда и для чего барон фон Ливен взялся за воспоминания о Ледяном походе – в 1968 году его пригласили выступить на юбилейной конференции первопоходников. И хотя этот эпизод Гражданской войны подробно был описан в воспоминаниях многих участников, пожилой свидетель тех событий счел своим долгом напомнить о павших героях, имена которых оказались забыты.
