Уже были завершены «Годунов» и первые шесть глав «Онегина». Новая пушкинская поэма создавалась с апреля по ноябрь 1828-го и вышла в свет в конце марта 1829 года.
Есть ли там, в «Полтаве», что-либо подходящее «под расчет»?
Прямо-таки глаза разбегаются.
Мария, бедная Мария,
Краса черкасских дочерей!
Не знаешь ты, какого змия
Ласкаешь на груди своей.
В черновиках «Полтавы» не сразу появилось имя Мария. Сначала героиню поэмы Пушкин называл… Наталья.
Немало современников поэта, ничего не ведая о черновиках, уверенно читали эти строки со вторым значением. На место Марии, дочери Кочубея, они подставляли Наталью. Так звали дочь министра внутренних дел, затем председателя комитета министров Виктора Павловича Кочубея.
На место змия, Мазепы, попадал муж Натальи Викторовны барон Александр Строганов. Для того чтоб при чтении заменять «старик» на «барон», не требовалось никакого поэтического мастерства. Получалась жесточайшая эпиграмма, сатирический портрет.
Часть читателей была немало смущена, даже озадачена. В поэме им чудились какая-то неловкость, необдуманность, чуть ли не нарушение приличий. Можно ли на страницах истинно поэтических хулить удачливого жениха лишь за то, что ему, а не кому-то другому отдала свою руку та или иная девица?
Что же Пушкин? Просчитался, переборщил, не предвидел «проницательного» восприятия?
Ничуть не бывало. Именно на «проницательность» умов поверхностных он и рассчитывал.
А. Г. Строганов, по своему великому самомнению и слабому разумению, вполне был способен принять все на свой счет.
Да, Строганов женился на Наталье Кочубей, или, как ее называли иначе, на Наталье Кагульской.
Да, в «Полтаве» Мазепа женится на дочери Кочубея.
Александра Строганова можно представить злодеем и даже убийцей.
Но можно ли его представить умным человеком? Или, более того, расчетливым, ловким интриганом? Можно ли предположить, что на Строганове сошлись концы поисков?
Похоже, что налицо совпадение, не более чем совпадение, сильный ложный след.
Конечно, странно, что после выхода в свет четырех томов биографического труда о Киселеве, где по-французски, без перевода, было напечатано занимающее нас безымянное письмо, Строганов поступил как преступник, заметающий следы. Конечно, подозрительно, что караван с архивом канул на морское дно.
Возможно, что Строганов знал: есть причины его в чем-то подозревать. Но, достигши возраста свыше девяноста лет, он не все разумел ясно. Когда-то кого-то обобрал, а кого – уже и сам толком не помнил. А покаянного письма не писал. В деле Киселева Строганов, повторим, не Искомый, только заместитель.
