Больше я Лену не видел — ни на следующий день, ни через неделю, никогда. Напрасно я сидел у окна несколько дней: Лена не появлялась. Иногда выходила Орлиха в сарай, выносила оттуда в железной чашке то капусту, то помидоры. По утрам Евдокия ходила на работу. Шмыгал по двору валенками Орел. А Лены нигде не было видно.
Потом как-то пришла Лидия Филипповна и рассказала, что под чугунным мостом нашли замерзшую девушку лет шестнадцати-семнадцати и что по всем приметам это Леночка Орловых.
Так или иначе мама и Лидия Филипповна собрались и пошли в морг. В морг ходили и многие соседи с нашей улицы, и все узнали Лену. Ходила и Орлиха. Сжав губы, долго смотрела на труп и потом сказала: «Нет, это не моя дочь».
Хоронили Лену всей улицей. Гроб установили на нашем столе. Лена лежала с чуть посиневшими губами, будто она немного озябла. В окостеневших руках, был зажат букетик бумажных цветов. Я закрылся в уборной и плакал, а в дом все приходили и приходили люди с нашей и соседней улиц.
Когда Лену понесли мимо ее дома, вышел только сам Орлов. Он стоял в распахнутых воротах, и сухой холодный снег кружился над его такой же белой головой. Все поворачивались и смотрели на него.
Орлиха так и не показалась. Евдокии тоже не было: она уехала куда-то с Родькой.
Ночью того же дня у Орловых загорелся дом. Ветер яростно лохматил пламя, оно гудело под раскаленной крышей, и треск сухих бревен разносился далеко вокруг.
Мы стояли с мамой у оттаявшего окна. Мама была в одной рубашке до пят, и красноватые блики плясали по этой рубашке. Мама крестилась одной рукой, а другой прижимала меня к себе.
Никто с нашей дружной улицы не попытался помочь Орловым. Дом их, похожий теперь на раскаленную духовку, сначала качнулся влево, потом, будто раздумывая, вправо, замер и… рухнул, подняв громадный сноп искр.
Пожарники приехали под самое утро и залили водой тлеющие головни. Чуть позже прибыла милиция. Человек в меховой куртке и четыре милиционера растащили обгорелые бревна и что-то тщательно измеряли и записывали. Потом человек в меховой куртке зашел к нам и долго расспрашивал маму о наших соседях, время от времени делая записи в небольшой книжечке толстой красивой ручкой. Он сказал, что у двери был обнаружен сильно обгоревший мужской труп, рядом с которым валялся бак из-под керосина и старинная массивная зажигалка. Труп старухи сгорел почти полностью.
Я, Говорухин Сергей Юрьевич, родился или в конце 1954 или в самом начале 1955 года. Точную дату я не знаю, так как в дом малютки я попал в январе 1955 года в возрасте двух-трех недель. Если двух, то, значит, я родился в пятьдесят пятом году, а если трех, то в пятьдесят четвертом. В документах мне записали днем рождения 16 января 1955 года, а я его праздную 1 января, то есть каждый новый год.
