Легким требовательным жестом он показывает, что желает узнать мое имя.
— Миссис де ла Маре, — представляюсь я.
Он ждет продолжения, вопросительно заглядывая поверх моего плеча в дом.
— Мы живем здесь вчетвером: я, мои дочери и моя свекровь, — отвечаю я на его незаданный вопрос.
От входной двери можно заглянуть в гостиную. Я замечаю, что он смотрит в ту сторону и оборачиваюсь. Эвелин сидит в кресле и все видит. Он наклоняет голову, приветствуя ее. Она отвечает ему острым, как рыболовный крючок, взглядом, а потом опускает глаза.
— А ваш муж? — спрашивает он.
— Мой муж в армии.
Он кивает.
— Мы теперь будем вашими соседями, миссис де ла Маре.
— Да.
— И… думаю, вы знаете правила.
При этих словах на его лице появляется жесткое выражение, рот становится тонким, как порез от бритвы. Я понимаю, что мне бы хотелось, чтобы пришел другой офицер, тот, который со шрамом. Думаю, что, возможно, он был бы менее строгим, чем этот человек, и менее корректным и отчужденным.
— Да, — говорю я.
— Вы знаете про комендантский час.
— Да.
Сердце несется вскачь. Я представляю, как меня забирают и сажают в тюрьму. А мои дети? Что станет с моими детьми? Я все еще держу руки в карманах. Впиваюсь ногтями в ладони, пытаясь унять дрожь.
— Мы надеемся на спокойную жизнь… для всех нас.
— Мы тоже. Конечно.
Мой голос слишком тонкий и напряженный. Я похожа на наивную девушку.
— Не ставьте нас в трудное положение, — говорит он.
— Мы не станем, — отвечаю я.
Его холодный и довольно циничный взгляд останавливается на мне. Что-то в нем говорит, что он видел меня на дороге.
— Я рад, что мы понимаем друг друга.
Он опускает руку к своему ремню. Страх хватает меня за горло: мне кажется, что он собирается вытащить пистолет. Но он достает что-то из кармана.
— Думаю, это ваше, — говорит он. — Наверное, одной из ваших девочек.
Это мяч в разноцветную полоску, который Милли потеряла за забором. На меня обрушивается облегчение, отчего я начинаю дрожать, и появляется слабость. Короткий, невеселый и истеричный смешок застревает в горле. Я тяжело сглатываю.
— Ох. Да. Спасибо.
Я беру мяч. Не знаю, что еще сказать.
— У меня тоже есть дочери, миссис де ла Маре.
В его голосе мелькает тоска. Это удивляет меня.
— Вы, должно быть, скучаете по ним, — говорю я. Потому что вижу — скучает. Потом задумываюсь: почему я это сказала, почему была так приветлива?
Сержусь на себя, ведь я не обязана ни в чем признаваться, я ничего ему не должна. Я совсем растерялась: не знаю, как правильно себя вести.
