На меня падает тень, кто-то склоняется ко мне. Поднимаю глаза, это пожарный. Позади него я вижу один-единственный пожарный расчет.
— Простите, — говорю я. — Знаю, что вы очень заняты, но этот человек… он мой друг. Это Фрэнк ле Брок
Пожарный бледен, но на лице застыла решительность. Он смотрит вниз:
— Я знаком с Фрэнком.
— Дело в том, что… видите ли, он мертв, — произношу я.
— Бедный, бедный парень, — говорит мужчина. — Вы ведь его знали, да? Знали Фрэнка?
— Да. — У меня бодрый, хрупкий и высокий голос. — Ну, я больше знакома с его женой. Энжи ле Брок. Я была в Ле Рут лишь пару дней назад. Они собирались приютить у себя мою свекровь, если бы мы уплыли на корабле… Но мы не уехали.
Слова градом высыпаются из меня. Почему-то никак не могу остановиться и замолчать.
Мужчина обеспокоенно смотрит на меня. Потом кладет руку мне на плечо.
— Послушайте, мэм, вам нужно пойти домой. Идите и немного отдохните. Идите домой и выпейте чашечку сладкого чая.
— Но я не могу оставить его здесь просто так…
— Вы ничего уже не можете сделать, — говорит он, осторожно поглаживая меня, словно я дикое животное, которое он пытается приручить.
— Я серьезно, мэм. Сейчас вам лучше пойти домой.
* * *
Звоню на ферму Вязов из первой же телефонной будки, что нахожу.
Трубку берет Гвен.
— О, Гвен. Слава Богу.
— Я в порядке, Вив, — говорит она. — Я вовремя оттуда уехала. Я переживала за тебя… — Потом, поскольку я молчу, она продолжает: — Вив… с тобой все хорошо?
Нет сил ответить на ее вопрос, рот отказывается произносить слова.
— Гвен… не могу сейчас говорить. Мне нужно вернуться к девочкам. Но я не ранена… не беспокойся.
Кладу телефонную трубку на место.
Когда возвращаюсь в Ле Коломбьер, вижу в окне лицо Бланш. Она замечает меня и подбегает к двери.
— Мама. Что случилось?
У нее очень пронзительный голос. Глаза широко распахнуты. В них страх.
— Они разбомбили пристань, — отвечаю я.
— Мы слышали самолеты, — говорит она немного испуганным голосом. — Мам, мы подумали, что ты погибла.
Милли цепляется за руку Бланш. Вижу, что она плакала — на щеках блестят дорожки от слез.
— Все хорошо. Я не ранена, — говорю я.
Протягиваю руку, чтобы обнять Милли. Она отталкивает ее и смотрит на мое платье. Вся краска отливает от ее лица.
— Мама, ты вся в крови, — говорит Бланш тоненьким голоском.
Осматриваю себя. Даже не подумала об этом. Спереди, там, где держала Фрэнка, все платье испачкано кровью.
— Это не моя кровь, — говорю я. — Со мной все в порядке. Правда.
