Уже при их первой майской встрече Василевский развернул на столе перед Николаевым генеральную карту грядущей большой операции с нанесенным расположением наших и немецких армий и корпусов и сказал:
– Похоже, полученные вами данные верны – у противника на харьковском направлении силы не столь уж велики, это подтверждают и данные фронтовых разведок. Правда, у них тоже разведка работает, и, видя наши армады, они тоже перегруппировываются. Тут… – генерал указал на карте, – у них должна была стоять одна лишь шестая полевая армия генерала Паулюса, а теперь они спешно пытаются туда подтянуть семнадцатую армию Гота и первую танковую Клейста… Однако целиком их подтянуть уже наверняка не успеют, дай Бог, если фон Гот перебросит пять-шесть полновесных дивизий, ну еще, допустим бросят румын и итальянцев, но как они воюют – хорошо известно. Что же до первой танковой Клейста… Его танковая армия – лишь громкое название, там не более трехсот танков, то есть танковый корпус, если по-нашему. Из них приличных танков, то есть Т-IV с полновесной пушкой, не наберется и половины… Да, Николай Николаевич, они явно рассчитывали, что мы поверим в их «дезу», так что в случае успеха операции можете делать в мундире дырочку для геройской звезды. Ну а… – Тут Василевский примолк.
Да и не надо было договаривать, он, Н. Н. Николаев, и так хорошо помнил ту формулировку: «…через повешение… как немецко-фашистскому пособнику…»
– Что касается наших сил на этом направлении… – Василевский указал на правую часть карты, всю испещренную красными стрелками. – Вот, посмотрите. Три фронта, Брянский, Юго-Западный, Южный. В общей сложности восемнадцать общевойсковых армий, пятая танковая армия и еще четыре танковых корпуса, не считая отдельных дивизий и бригад. По авиации и артиллерии наше превосходство, по крайней мере, четырехкратно. – Он взглянул на Николаева: – Ну как, Николай Николаевич, оцениваете обстановку?
Тот ответил:
– По идее, мы должны их просто-напросто раздавить.
Василевский вздохнул:
– Да, вот именно, что – по идее… И в июне сорок первого – по идее – должны были смять, я уж не говорю про Финскую кампанию, где мы имели перевес едва ли не двадцатикратный, а каков получился результат?
Результат был хорошо известен: четыреста тысяч убитых с нашей стороны и четырнадцать тысяч с финской, притом, что ни танков, ни авиации у финнов и вовсе не было. Николаев спросил:
– Опасаетесь за человеческий фактор? – На счет этого самого
