— Ну и пусть, пусть! — вскинула бровки Круглова. — Сашенька будет мой!
Начались танцы, а Антон все мешал гремучие коктейли, обещая:
— Будет хорошо!
Чудо-напитки он готовил в обыкновенном граненом стакане, который обязательно приносил с собой. Полученный эликсир разливал по изящным рюмочкам и угощал друзей. Методика изготовления коктейлей была самая примитивная. Антон выкладывал рядом со стаканом спичечный коробок и на его высоту наливал коньяк. Затем коробок устанавливался на узкое длинное ребро — отметка долива становилась выше, по ней к коньяку присоединялся тягучий ликер, а иногда — шипучее шампанское. Когда коробок устанавливался в самом высоком положении, в стакан добавлялся сок или лимонад, правда, с соками Антон не любил возиться, давить фрукты было слишком хлопотно, для девушек лимонад заливался по края граненого стакана, они не одобряли в коктейлях повышенной крепости. Смесь коньяка с шампанским в пропорции один к одному именовалась «Огни Москвы», а если вместо коньяка за основу бралась водка — «Северное сияние». Этим «чудом» иногда до умопомрачения упивались.
— Может, вместо лимонада сюда пиво забубухать? — размышлял над компонентами естествоиспытатель.
— Ты всех уморишь! — протестовали друзья.
— От такой дозы даже воробей пьяный не будет! — уверял Антон, проглатывая очередную порцию горячительного напитка.
Смеси с добавлением рома получили название «Привет!» Скоро бармен сделался бесконечно разговорчивым и веселым. Смешав полусухое «Абрау-Дюрсо» с зеленым «Шартрезом», алхимик пошел соблазнять ослепительную блонду Катю Судец, о которой вздыхали все ребята.
Испанка с замиранием сердца наблюдала за обходительным Сашей, который крепче и крепче привлекал к себе кокетливую Ладу, и бесилась. Сережа Хрущев тоже во все глаза смотрел на их бесцеремонные милования, не понимая, что происходит, почему вдруг он оказался лишним и вообще, как такое могло произойти?! Улучив момент, когда Александр отошел, он набрался смелости и подошел к Ладе:
— Лада, Ладочка, я же к тебе пришел! Я здесь ради тебя!
— И хорошо, — снисходительно взглянула красотка. — Если б ты не пришел, я бы рассердилась!
— Я пришел… — еле слышно причитал Сергей не своим, а каким-то чужим, упавшим голосом.
В этот момент вернулся Александр.
— Лада, мне надо с тобой поговорить! — и, не обращая внимания на Хрущева, потянул девушку за собой.
Сережино сердце страдальчески сжалось. Юноша прислонился к стене, в глазах потемнело, слезы душили. Чтобы не расплакаться, он выскочил в прихожую и в полумраке, не решаясь зажечь свет, чтобы никто не обнаружил его душевного смятения, стал шарить по вешалкам, отыскивая одежду. Обнаружив пальто, молодой человек резко сдернул его и только тут услышал сдавленные рыдания. Уткнувшись в шубу, навзрыд ревела Леля Лобанова. Сережа робко прикоснулся к ней:
