— Полюбовались, и хватит! — не допуская возражений, сказала Нина Петровна. — Пойдемте, нечего мешать. Пусть маленький и его мамочка отдыхают.
— Правильно, правильно! — поддержал дед. — Уходим. И ты давай с нами, — кивнул он Аджубею.
— Иди, Алешенька! — позволила Рада.
Узнав радостное известие, к Хрущевым заторопились близкие. Через два часа гуляние было в полном разгаре. Во главе стола восседал молодцеватый Николай Александрович Булганин. Он привез огромный букет алых роз для Рады, который сразу же отослали в родильный дом, маршал почему-то решил, что ее с ребенком уже выписали. Другой букет, ничуть не меньше первого, из дивных белых лилий, сразу нашел свою хозяйку, так как предназначался для Нины Петровны. Его определили в огромную синюю вазу и поставили по центру стола. Букет этот очень принарядил незамысловатую, без излишеств, хрущевскую столовую.
— А мне что? — с хитринкой взглянул Никита Сергеевич.
— Что, что?! Тебе бутылка водки, вот что! — отозвался председатель Совета министров.
По сторонам от Булганина расположились маршал Жуков и Анастас Иванович Микоян.
— За новорожденного Хрущева, за Никиту Алексеевича! — поднял рюмку Булганин. — За нового гражданина Союза Советских Социалистических республик!
— Пусть, как дед, растет вершителем судеб! — добавил Анастас Иванович.
Выпили со смаком, прямо ухнули первую рюмку, такое славное событие справляли.
— Красивый парень, моя точная копия! — хвастался Никита Сергеевич.
— По-другому и быть не могло! — отозвался Булганин. — Ты чего нас голодом моришь?
— Сейчас, ребята, все будет, — пообещал хозяин. — Нина, Нинуля! Давай скорей закусить!
Стол стали заполнять разнообразные закуски. Гости первым делом набросились на картошечку, пожаренную с шампиньонами, которую подали на чугунной шкварчащей сковороде.
— Хороша картошечка! — нахваливал Жуков. — И грибочки что надо.
— Шампиньончики! — любовно проговорил Никита Сергеевич. — Их круглый год выращивать можно и зимой, и летом. Замечательный по качеству гриб, ничем не хуже белого. Лобанов прислал.
Николай Александрович разлил.
— Погодите пить, вон Шепилов идет. Дима, давай к нам, а то водка стынет!
— Бегу!
— Со мной садись!
Дмитрия Трофимовича только-только избрали Секретарем Центрального Комитета, одновременно он стал заведовать Международным отделом ЦК. В компании таких китов Дмитрий Трофимович чувствовал себя неуютно.
— Говори тост! — приказал Хрущев.
Шепилов поднялся с места и, развернувшись к Первому Секретарю, начал:
