«Смотрите, это дочь Сталина!»
«Где?!»
«Да вон идет, вон!» — все в таком роде. И некуда было спрятаться от бесцеремонных человеческих глаз. Дача бы помогла, в лесу, за городом, любопытных было значительно меньше.
И вот свалилось страшное известие — генерал Василий Иосифович Сталин осужден на восемь лет!
Светлана надеялась, что Васе смягчат наказание, заменят тюремный срок ссылкой, потом помилуют, просят. Однако этого не случилось. Если верить жене Микояна, пока в Президиуме присутствует Молотов, уповать на лучшее не стоит.
— Молотов, Молотов! — полночи повторяла Светлана. — Что же Вася сделал вам, Вячеслав Михайлович? При чем тут Вася, или я, или мои дети? Сколько раз вы называли нас любимыми, золотыми? Сколько раз, улыбаясь, гладили и угощали?
Света снова разрыдалась — Василию сидеть долго.
30 января, понедельник
На Лубянку к восьми утра был доставлен усовский директор. Иван Александрович Серов приказал. Когда председатель Комитета государственной безопасности появился в здании, часы показывали без семи девять. Иван Александрович проследовал в кабинет, пробежал глазами оперативные сводки и вызвал помощника.
— Мое поручение выполнил?
— Ильин здесь.
— В приемной?
— Нет. В предбаннике Следственного управления.
— Я разве туда велел?
— Вы не уточнили, а я подумал, что разумней его сразу в Следственное. В прошлый раз вы им очень недовольны остались. — тогда и в этот раз подполковник лично ездил за Ильиным и привозил на Лубянку.
— Чего встал, зови!
— Хочу доложить, что Ильин уже не директор цековского пансионата, — вытянулся подполковник. — Месяц назад его от должности освободили.
— Причина?
— В Хозуправлении ЦК сменился начальник, он поставил на место Ильина своего родственника. Ильин отпуск догуливает. Планируют дать ему санаторий в Железноводске, но вопрос открыт, на него поступает много чернухи.
— Веди его!
Михаил Аркадьевич Ильин стоял перед председателем КГБ, нервно теребя носовой платок.
— Присаживайся! — кивнул Серов, протягивая руку.
Весь сжавшись, соблазнитель прекрасного пола пожал протянутую генеральскую пятерню и присел на краешек огромного кожаного кресла.
— Чай будешь?
— Спасибо, не буду, — голос его звучал гулко, напряженно.
Все естество посетителя напряглось, не ждал он, разумеется, от этой встречи ничего хорошего, а чего же можно ожидать от мужа когда-то обиженной им женщины?
— Значит, попросили тебя с работы? — проговорил председатель КГБ.
— Да, уволили.
Иван Александрович прищурился:
