Кто бы мог подумать, что она, с виду сущий ангел, за любую, даже самую незначительную провинность немилосердно колотит своих слуг?
— Знаешь, какая она красивая? — лежа в кровати, сказала Екатерина Алексеевна Валере.
— Кто? — не понял Кротов.
— Она, жена товарища Мао Цзэдуна.
— По мне, китайцы все на одно лицо, — зевая, проговорил молодой человек и перевернулся на другой бок.
«Какая загадочная женщина. Властная, умная, обворожительная! А я? Так и истлею на работе, засохну — не вздохнуть, не продохнуть! Хорошо, что раз в неделю играю в теннис. Надо хотя бы два раза играть, и надо массаж делать, и еще бросить курить! Да, да, курить! Обязательно брошу! Не буду за собой следить, обаблюсь, превращусь в гиппопотама с умными глазами, а мне жить хочется! — Фурцева с грустью посмотрела на своего незатейливого любовника, который сладко посапывал рядом. — У Валеры бессонницы не бывает, прислонил голову к подушке и — спит!»
18 ноября, пятница
На этот раз к поездке в Дели готовились основательно. Последние три месяца на связи чуть ли не каждый день было посольство Индии, от Министерства иностранных дел туда бесконечно поступали новые и новые вводные. Недавний визит Джавахарлала Неру еще более сблизил Москву и Дели. Николай Александрович Булганин и Никита Сергеевич Хрущев откликнулись на предложение индийского руководителя совершить ответный визит, а заодно решили посетить Бирму и Афганистан. Время для поездки выбрали хорошее, не жаркое и без дождей. Такой обстоятельной поездкой по Азии Никита Сергеевич хотел продемонстрировать Мао Цзэдуну нарастающее влияние Советского Союза, сместить международную векторность в сторону Москвы. В последнее время Председатель Мао все громче подавал голос, пытаясь выставить себя благодетелем для многих миллионов людей.
После победы над гитлеровской Германией и Японией международный авторитет Советского Союза невероятно возрос, однако могущество это надо было поддерживать, постоянно напоминая о значимости и силе советской державы. Если скромно отмалчиваться, чувство восхищения притуплялось, а Мао Цзэдун с помощью беспринципных пропагандистов повсюду восхвалял и превозносил красный Китай. В регионах Индокитая, Среднего Востока и Океании СССР рисковал скатиться на второстепенные роли. Делегацию в Индию собрали внушительную.
— Покажем китайцу, кто есть кто! — высказался Первый Секретарь.
Члены советской делегации приехали во Внуково заранее и послушно ожидали появления первых лиц — Булганина и Хрущева. В законченной пристройке к зданию аэропорта, предназначенной специально для приемов и проводов правительства, царила суматоха. Ответственные за организацию поездки сбились с ног, количество членов делегации все время увеличивалось, а вчера сообщили, что полетит еще и булганинский повар, которому требовалось целых два места, он вез с собою кастрюли, ножи и кое-что из продуктов и ни при каких обстоятельствах не соглашался сдать груз в багаж. Николай Александрович начал худеть, а лучше, чем у его Игорька паровые котлетки ни у кого не получались. И еще началась чехарда с подарками, которые везли с большим запасом: ведь куда бы ни отправились председатель Совета министров и Первый Секретарь, требовалось вручать памятные сувениры. Оттого-то, от этих порою громоздких сувениров, все свободные места во втором салоне были забиты коробками, а теперь требовалось усадить туда повара. Взад-вперед ходили начальники и командовали. При министре Шепилове в МИДе не стало элементарного порядка, по его воле понабрали на руководящие должности новых людей, чуждых строгой мидовской дисциплины и эрудиции. Внешнеполитическое ведомство наполнилось выходцами из редакций газеты «Правда», журналов «Коммунист» и «Крокодил», научными сотрудниками, вот и пожинали плоды кадровой неразберихи в неразберихе натуральной.
