Радищев в «Житие Ушакова» делает шаг вперед, и, приводя в качестве своеобразного примера студенческий бунт в Лейпциге против жестокого обращения надзирателя Бокума, предлагает воспитывать «сынов отечества» в духе непримиримой ненависти к поработителям.
О революционности и смелости высказанных в книге суждений лучше всего свидетельствует письмо сотоварища по образованию Радищева — А. М. Кутузова, которому посвящена эта книга. В своем письме на имя Е. И. Голенищевой—Кутузовой последний пишет: «Книга наделала много шуму. Начали кричать: какая дерзость, позволительно ли говорить так и прочее и прочее. Но как свыше молчали, то и внизу все умолкло…»10
И «свыше» и «внизу» молчали, однако, не долго. С момента ареста Радищева 30‑го июня 1790 года и уничтожения его «Путешествия» все произведения писателя усердно изымались, как из продажи, так и из частных собраний.
Получилось даже так, что книга «Житие Ушакова» стала значительно более редкой, чем само «Путешествие». Если уцелевших экземпляров последнего насчитывается сейчас библиографами все–таки около четырнадцати, то «Житие Ушакова» известно в количестве всего пяти–шести, включая и находящийся в моей библиотеке экземпляр.
Логика подсказывает причину такой разницы. «Житие Ушакова» возбуждало у современников интерес несравнимо более слабый, чем «Путешествие». Если для утайки последнего стоило даже рискнуть, то охотников рисковать ради «Жития Ушакова» было куда меньше. Отсюда, как мне думается, и меньшее количество дошедших до нас экземпляров этой книги.
«Житие Ушакова» было продано поэту Демьяну Бедному, примерно, в 1930 году московской Книжной лавкой писателей, куда этот экземпляр поступил из собрания известного библиофила доктора А. П. Савельева.
Обстоятельства, при которых книга эта перешла от Демьяна Бедного в мою библиотеку, как мне кажется, не лишены интереса и я позволю себе рассказать о них здесь.
*
Не все, может быть, знают, что скончавшийся в 1945 году замечательный советский поэт Демьян Бедный (Ефим Алексеевич Придворов) был большим знатоком и страстным любителем книги. Свою огромную (свыше тридцати тысяч томов) библиотеку он собирал несколько десятков лет и, доведя ее до совершенства в смысле полноты и подбора, отдал в Государственный литературный музей (Москва).
— Устраивай книги на место, пока сам еще жив. Не оставляй их сиротами!
Так, примерно, говаривал мне поэт, до самозабвения влюбленный в русскую литературу и в русскую книгу. Но отдав свою великолепную библиотеку в музей, он заскучал и… начал собирать книги снова. Буквально за несколько дней до смерти Демьян Бедный еще путешествовал по букинистическим магазинам, похохатывая и радуясь той или иной находке.
