– Да что это с вами? Осунулись, похудели, изменились?
Лицо Бенора сгорало каким-то внутренним, еле чувствуемым огнем, кожа стала прозрачной, тонкой. В потоке ослепительного солнца, в котором он, жмурясь, стоял, и лицо его, и рыжие волосы казались плывущими, тонкими. Вот-вот все это рассыплется. Но глаза, глубоко запавшие, были всегдашними, насмешливыми и бегающими.
– Малярия! Видите – таю! Безобразие, впрочем, плевать! Я в командировке! Ваши похождения знаю!
И сразу к делу.
– Вот что! Вы сегодня летите в Перовск? Лечу с вами! Все равно вам на Ильюшке ехать!
– В Перовск, в самое-то малярийное гнездо? – сказал кто-то из присутствующих.
– Что же делать? Ведь надо же, надо же, по этому делу, вы знаете… Лучше уже перелететь, чем по болотам тащиться!
– Я буду очень рад, – сказал Бурундук.
Приготовления шли.
– Надо прекратить на две недели все частные телеграммы из Ташкента в Москву, а от меня пошлите несколько срочнейших строк.
– А в Самаре, да Пензе с телеграммами ничего не стрясется? Связь как будто еще есть, но…
– Бейте и по радио одновременно!
Бурундук набросал несколько слов на клочке бумаги.
Сели в аппарат, мальчик свернулся клубком. Бенор дрожал, кутался и ловил дрожащей рукой руку Бурундука.
Бурундук не очень удовлетворял его любопытству. Больной, в бреду, болтать что-нибудь будет! Не надо!
Звезды окружили аэроплан. Луна так блестела на шлеме и куртке авиатора, что лицо его казалось срезанным ото лба, казалось треугольной игральной картой, поворачивающейся в пустоте. Внизу темная бескрайняя степь бежала, словно темная материя на ткацком станке.
Пролетели пески, степи, бесконечные болота и разливы в низовьях Сыр-Дарьи.
На рассвете пилот показал рукой вниз и направо. Черной ниточкой скорый поезд перебирался по разливам. Обогнали и пои первых лучах солнца застопорили в Перовске.
– Прощайте!
Через полчаса Бурундук занял купэ в служебном вагоне. Было довольно просторно и спокойно. Соседнее купэ занимал какой-то низенький китаец с нашивками, почти не показывавшийся во всю дорогу.
Дорваться в Москву до 10-го! В Самаре бы не застрять! Что там еще за чертовщина? – Бурундук верил в два икс, верил в Мурман-Памир, ждал 10-го больших событий и чувствовал страшную ответственность на своих плечах.
В дороге отдохну. Но не тут-то было.
События и в дороге сыпали, как телеграфные столбы за окном скорого.
– Нехороший человек тот китай, – сказал Садык-Джан.
– Глаз у него плохой.
Бурундук задремал.
Проехали Аральское, проехали песчаные барханы.
