Так и сказал:
— Не забивай себе голову, там сам чёрт ногу сломит. Я с парнями перелопатил всё, что мог, — ноль на выходе, никаких перспектив и ни малейшей надежды, что они когда-то появятся. Разве что позвонят из соседнего района и скажут, что кто-то берёт на себя наш «глухарь». Подшей бумаги как следует и занимайся более реальными делами. Пока ты от работы отлынивал, водку жрал и харю плющил, у нас тут словно прорвало!
Совету шефа Сергей последовал не в полной мере. Изучив документы и поговорив с операми, «работавшими по убийству» Гладкостенного, Волгин пришёл к своим выводам и наметил ряд шагов для их проверки. Может, ему и удалось бы если не раскрыть преступление, то хотя бы приблизиться к истине, но вдова сменила место жительства и не оставила нового адреса. Инстанции, в которые Сергей обращался за дополнительной информацией, не отвечали на запросы либо присылали формальные «отписки», а те немногие лица из окружения убитого, которые на первых порах проболтались о чём-то полезном для следствия, пошли в полный отказ. Наиболее деликатные виновато разводили руки и жаловались на склероз, другие приходили с адвокатами и скандалили, когда им предъявляли старые протоколы:
— Я такого никогда не говорил! Здесь все неправильно записано.
— Чего же вы тогда расписались?
— Где?
— В… Вот здесь: «С моих слов записано верно и мною прочитано».
— Я?!
— Вы!
— Моя подпись поддельная…
Конец года выдался действительно на редкость напряжённым. Число насильственных преступлений, совершённых в Северном районе, превысило все показатели прежних лет и продолжало расти, как на дрожжах. Волгину, единственному в РУВД оперу-«убойщику», приходилось разрываться между новыми происшествиями, так что об относительно старых пришлось позабыть. «Дело Гладкостенного» легло на полку. Периодически по почте приходили ответы на какие-то запросы и являлись для допросов свидетели, проигнорировавшие в своё время волгинский вызов, но Сергей был занят другими вещами…
* * *
Перед Восьмым марта Сергея вызвал Катышев.
Лицо начальника было напряжено:
— «Крест и валенки» у нас ещё не раскрыты?
— Не знаю, как у вас, но у меня — «глухарь».
— Садись…
Выслушав шефа, Волгин тоже напрягся. Спросил первое, что явилось на ум:
— Ошибка исключена?
Катышев печально усмехнулся:
— Баллистика — наука точная…
Пистолет, изъятый на месте убийства Гладкостенного, продолжал своё кровавое дело. Вместо того, чтобы, пройдя все необходимые экспертизы, мирно покоиться в сейфе прокуратуры, югославский ТТ оставлял новые трупы. Два «братка» в новогодние праздники, иностранный бизнесмен в конце января, проститутка в канун Дня защитника Отечества.
