Засыпая, он услышал за стеной громоподобный храп Махмуда…
* * *
Герцог нарушил рекомендацию Хенкина и стоявших за его спиной американцев. Изучив полученную инструкцию, не стал бросать ее в стакан с водой, а ознакомил с содержанием Кочева. Начальник республиканского угро как никак! Что скажет профессионал?
Вчитываясь в документ, Махмуд шумно сопел, морщил лоб, ерошил густые чёрные брови.
Наконец сказал, как гвоздь вбил: «Писали серьёзные люди». Помолчал еще с полминуты, а затем, прихлебывая маленькими глотками «Киндзмараули», пустился в рассуждения, из которых следовало, что перед контактом с Добкиным на Старой площади, у памятника Героям Плевны, Герцог должен был пройти через две точки контрнаблюдения, расположенные в разных концах Москвы — в зоопарке и на Ленинских горах.
По Кочеву выходило, что кто-то из американцев должен был наблюдать за этими точками из укромных мест. Пояснил, что контрнаблюдение — это наблюдение не за собственным «хвостом», а за чужим, то бишь за тем, который может приволочь за собой агент. На последнем слове Кочев споткнулся и отвел глаза в сторону. Герцог понимающе улыбнулся:
«Вот, оказывается, кто я для американцев… Да и для Махмуда — агент! Ну, с кавказцем проще — накину ему еще полтыщи в сутки — и вся недолга. А вот с американцами как? Неужели они считают меня завербованным агентом?!»
Махмуд по взгляду Герцога понял, что тот понял. и, основательно отхлебнув из бокала, заторопился продолжать разъяснения.
Выходило, что в случае появления подозрительных машин или мерзких людишек с поднятыми воротниками пальто, крадущихся, словно зловредные коты за Юлием Львовичем, разработчики инструкции нанесли бы красной помадой черту на фонарном столбе, что на конечной остановке троллейбуса 25-го маршрута, рядом с Политехническим музеем.
После выхода из троллейбуса Герцогу предписывалось бросить царственный взгляд на столб и, если, не дай бог, на нем будет красоваться красная черта, спешно ретироваться с поля брани. Тогда в силу вступали бы уже иные условия выхода на контакт.
«Но все эти проблемы — завтра. Проблемы, проблемы и еще раз проблемы, как говорил один турецкий султан, рассматривая свой огромный гарем и надеясь выбрать кого-нибудь на текущий момент, — пришла в голову неожиданная мысль Юлию, тщетно пытавшемуся сосредоточиться на размеренной речи охранника, — но сейчас утро, а вино приятно дурманит»…
* * *
Герцог гонит к чёрту проблемы, но они нагло возвращаются и сверлят, сверлят буравчиками черепную коробку, проникая в мозг. Хорошее вино создает, в конце концов, превосходное настроение, и Юлий, зажав в руке заветный кубок с любимым напитком, залезает в халате под одеяло, забыв о присутствии верного Махмуда.
