Кочев, заместитель начальника криминальной милиции МВД Ингушетии, не стал вникать в подробности, от кого надо охранять своего колымского покровителя. В телефонном разговоре потребовал за каждый день командировки по тысяче рублей «на нос».
Махмуд со товарищи прибыл в Питер на трех «жигулях» при полной оперативной выкладке: со стационарной рацией, переносными переговорными устройствами, не говоря уж об оружии. Когда Юлий Львович перешагнул порог их номера-люкс, работа по подготовке к боевому охранению шла полным ходом: Кочев настраивал рацию на местный милицейский канал, его подручные разбирали взятый напрокат у ленинградских коллег оперативный гардероб, со смехом примеряя накладные бороды, усы, очки, натягивали на себя немыслимой расцветки куртки и головные уборы.
— Юлий Львович, — протягивая переговорное устройство вместо приветствия, произнес Кочев, — у вас будет позывной «Кудесник». Не возражаете? Вам на Колыме это прозвище нравилось. А я буду «Первым»…
Герцог только рукой махнул. Какая, к чёрту, разница!
«В горящем доме занавесок не меняют», «Кудесник» — так «Кудесник»… Самое время позвонить Марику. Домашним и служебными телефонами Юлий Львович с некоторых пор пользовался только для ведения ничего не значащих, безобидных для себя и окружающих разговоров.
Теперь все надежды Герцог возлагал на своего друга Хенкина, вернее, на его зятя, — третьего секретаря посольства США в Москве. Марик должен был организовать встречу с американским дипломатом, чьей помощью и предполагал заручиться Юлий для переправки за кордон пятисот тысяч долларов.
В тайне от Хенкина Герцог намеревался попросить иностранца о содействии в получении вида на жительство в какой-нибудь западноевропейской стране — через неделю Юлий в составе делегации Леноблисполкома должен был отправиться в служебную командировку в Австрию и ФРГ. Возвращаться в Союз он не собирался и принял решение просить политического убежища. А американец должен был подсказать, где лучше остаться на ПМЖ…
Ввиду складывающихся «взаимоотношений» с КГБ, Герцог теоретически допускал, что в самый последний момент его могут отвести от поездки, но всерьез в такую возможность не верил. Если им занялся Комитет, разве ему позволили бы пройти собеседование в ЦК? Почему ему выдали заграничный паспорт и авиабилет? Почему, почему, почему. Вопросы без ответа.
Юлию Львовичу от своих источников в силовых структурах было известно, что комитетчики не торопятся информировать партийные органы, взяв в разработку кого-нибудь из номенклатурных работников. Так спокойнее вести дело и есть возможность либо триумфально доложить о результатах, если подозрения подтвердятся, либо спустить дело на тормозах в случае его бесперспективности.
