Усевшись перед кафедрой, он неотступно следил за каждым жестом Серебряковой, пожирал ее глазами. Не прошло и пятнадцати минут, как Фрида Израилевна, сказавшись больной, прервала занятие. Студенты с восторгом восприняли ухудшение самочувствия декана. Но только не Юлий. Ещё бы! Наблюдать в упор в течение полутора часов объект своих вожделений — это вам не эпизодичные встречи в темных институтских коридорах, и вдруг…
В глубокой задумчивости забрел он в преподавательский буфет, взял чашку кофе и, размышляя о несправедливости рока, расположился в одной из кабинок, на которые был поделён зал. Неожиданно из-за перегородки до него донесся голос, который он сумел бы выделить из хора в миллион голосов.
— Лёля, ты себе не представляешь! Он меня просто заворожил…
— Какой он из себя?
— Высокий, стройный. Каштановые курчавые волосы, синие глаза… Внешне очень красив и колоритен. Сила мужская чувствуется в радиусе двух метров. От таких, как говорится, беременеют на расстоянии…
— Да ты влюбилась, девочка. Сколько лет твоему студенту?
— Я в отделе кадров поднимала его личное дело — он на двенадцать лет моложе. Не везёт: муж старше на двадцать восемь, а этот…
Герцог почувствовал, как у него запылали щеки. Он осторожно выскользнул из кабинки и, на ходу раскуривая сигарету, выбежал в коридор.
* * *
Когда Герцог и Фрида вошли в ресторан «Невский» — ближайшее к кладбищу приличное заведение — официанты превратились в окаменевшие столбы — не каждый день залетает такая странная пара.
Юлий физически ощущал на себе, на своей спине буравящие рентгены обслуги и посетителей, он слышал дребезжащие смешки: с кем пришла эта экстравагантная старушка, осыпанная бриллиантами? С сыном? С младшим братом? Да бросьте вы, наивные люди! С нею рядом — дешёвка-любовник, который срывает с нее дикую деньгу. Это же — бессовестный жиголо, эксплуатирующий богатых вдовушек! Но, в общем-то, жалко его. Ведь не так легко слушать каждую ночь, как грохочут её столетние кости, взбираться на её чресла, древние, как следы мамонта…
* * *
Фрида говорила без умолку, курила нещадно, большими глотками, будто хотела быстрее захмелеть, осушала бокал за бокалом шампанское. К поданному блюду едва прикоснулась.
Тут же предложила ехать к ней домой, где она приготовит «медовому Юлику» жареного гуся. Герцог поинтересовался, где же Серебряков?
— Он остался там, — Фрида неопределенно махнула рукой, но было ясно, что она имеет в виду кладбище.
Юлий насторожился. Интуиция подсказывала, что на квартире у бывшей любовницы придётся балансировать на канате без всякой сетки и гусём там не отделаешься.
