— Да.
— Почему? — спросила Холли.
— Как и у любого мужчины, с утра у меня упадок сил. — Однако Холли было не так легко унять.
— …к тому же я англичанин. О нас вообще ходит дурная слава.
— Что я сделала не так?
— Ничего, — сказал Мэтт. — Совершенно ничего, поверь мне.
— Тогда почему ты так торопишься уйти?
— Да я не тороплюсь, — Мэтт поерзал на кровати. Ему отчаянно хотелось в туалет, но он не мог собраться с духом, чтобы вылезти из кровати в чем мать родила, жалким и небоеспособным. — Хотя нет, вообще-то тороплюсь. Но к тебе это не имеет никакого отношения. — Он убрал руку Холли со своей груди и нежно ее сжал. — Мы здорово развлеклись…
— Развлеклись? — переспросила Холли. — Как это — развлеклись?
Мэтт и не думал, что под словом «развлечение» можно подразумевать что-то плохое.
— Так вот, значит, как ты все это видишь? — несмотря на недостаточное освещение, Мэтт видел, как потемнело лицо Холли. — Развлеклись?
— Ну… да, — сказал Мэтт. — Кажется, ты хотела именно этого.
— Ты думаешь, я этим занималась, чтобы просто поразвлечься?
— Ну… да.
— Ты мне небезразличен, Мэтт. И ты наверняка это знаешь. Я не прыгаю в постель с кем попало. За кого ты меня принимаешь?
— За прогрессивную, современную, без предрассудков и упреков, — рискнул Мэтт, — коренную жительницу Нью-Йорка.
— Я из Орегона.
— Правда? Я там никогда не был.
— Значит, я — современная женщина без предрассудков, от которой на следующее же утро можно преспокойно уйти, не опасаясь упреков?
— Холли, мне правда надо успеть на самолет. Ты ведь и сама знала, что все мимолетно, — Мэтт развел руками, подыскивая нужные слова. — Я так и знал, что будет плохо.
— Я не понимаю, в чем проблема. — Холли скрестила руки на груди. — Мы могли бы снова заняться любовью. Потом позавтракать, например, свежим фруктовым салатом. Может, я бы даже сделала тебе омлет. Или даже блинчики. Мы бы попрощались по-человечески, затем… Я не могу понять причину внезапной перемены твоих чувств ко мне.
— Блинчики — было бы здорово…
— При чем тут блинчики!
Мэтт, сдавшись, откинулся на кровать:
— Дело во мне, Холли. Не в тебе.
— Обычно это означает с точностью до наоборот — «дело в тебе, а не во мне». Если ты понимаешь, о чем я.
— Это старое доброе чувство вины. Я не могу снова заняться с тобой любовью, потому что чувствую себя виноватым. Перед тобой.
— Виноватым? — Холли села. — В чем?
— В том и в сем. В частности, еще и вот в этом.
— Ну почему? Мы же оба с тобой свободны, разве не так?
