Дэмиен схватил одной рукой Дональда за шею, а другой повернул кран умывальника, наполняя раковину теплой водой. Прежде чем до него дошла вся «мудрость» решения утопить утенка в его естественной среде обитания, Дэмиен сунул его голову в воду. Дональд бился как лев, с отчаянием двадцати уток изо всех сил махал крыльями, намочив Дэмиена с головы до ног.
— Умри же, проклятая утка! — орал Дэмиен, пытаясь удержать голову Дональда подольше под водой. — Умри, как подобает…
Как «подобает» кому, Дэмиен уточнить не успел. Распахнулась дверь, и трое гороподобных громил заслонили собой свет.
— Я все объясню! — сказал Дэмиен, отпуская Дональда. Утка уселась на краю умывальника и отряхнулась.
Громилы приблизились. Дональд кашлянул. Дэмиен сделал шаг назад.
Закрыв руками лицо, он только и крикнул: «За что?!»
Мэтт открыл глаза и попытался прогнать сон. Было еще темно — шторы были открыты, и в комнату просачивался неясный серый свет приближающегося утра. Спальня Холли выглядела так, как будто в ней ночью побывала группа «хэви-металл», а не один-единственный рок-журналист. Пол был усеян одеждой, бутылками и прочим мусором. Мэтт лежал на спине, заложив руки за голову, совершенно опустошенный. Возможно, его тело и не было приспособлено к преодолению таких дистанций, с которыми ему пришлось столкнуться в последнее время, но тем не менее оно в случае необходимости не подводило, и Холли должна была вручить ему главный приз если не за артистизм, то уж за техничное исполнение — это как пить дать.
Они занимались любовью на диване, возле дивана, на каминном коврике, в душе, на полу в ванной, на полу спальни и в конце концов на кровати. А еще возле шкафчика на кухне и где-то на полдороге непонятно куда… Мэтт был благодарен Господу за то, что Холли жила в комнатушке с мансардой, а не в старинном особняке, и все имеющееся художественное пространство закончилось быстрее, чем иссяк запас презервативов. Что касается их запасов у Холли, то Мэтт был просто потрясен ее предусмотрительностью: как по ассортименту, так и по количеству она могла тягаться со среднестатистическим складом «Дюрекс». Если она прилагает столько же усилий для связей с общественностью, сколько и для связей с отдельными ее представителями, то успех Headstrong в Америке был гарантирован — вне зависимости от того факта, что они были не в состоянии спеть «М-м-м… «Данон», ни разу не сфальшивив.
Мэтту случайный секс не нравился. То есть не то чтобы совсем, но не очень. Он чем-то напоминал прогулку по минному полю. Даже с близким тебе человеком в случайном месте и в случайный час он мог ненароком привести к непредсказуемым последствиям, а если уж к двум элементам случайности добавить еще и третий — случайного человека, то вероятность случайных последствий диалектически переходит в неизбежность… Как и минное поле, случайный секс имел лишь один предупредительный знак. Все остальное приходилось додумывать самому: не слишком ли быстро, не очень ли рано, пойдет — не пойдет, наощупь, наугад, ползком, по-пластунски, застыть или двигаться дальше, а если дальше, то как? Не прибавляло уверенности и то, что все приходится делать не в специальном защитном костюме, а в полном неглиже, на незнакомой местности и с кем-то, с кем пока что неизвестно, пошел бы ты в разведку или нет. Учитывая все сказанное, оставалось только поражаться: кому он на фиг сдался, этот случайный секс. Тем не менее люди продолжали им заниматься. А занимались они им потому, что в их жизни, пусть и не так часто, пусть иногда, пусть даже очень редко, но возникал искус того, что называется «случайным». Случайный флирт на томной вечеринке, выпитый по случаю бокал (как водится, к тому же не один), все нарастающий азарт игры, сладостное предвкушение удачи, горькая усталость одиночества, внезапно выпавшая возможность — и вот привычное течение жизни нарушено всеразрушительной стихией по имени хаос.
