Что за чертовски дурацкая фраза!
Холли потянулась вперед, чтобы снова его поцеловать, и вместо того, чтобы сказать то, что следовало сказать, он снова позволил ее губам завладеть своими. Он позволил ее язычку найти его язык, слегка прикусить его и, дразня, быстро пробежаться по рту.
Это было невероятно. Этого не может быть! Или может?
Его язык уже исследовал губы Холли, но глаза были открыты, а в голове роились мысли.
Тем временем ее пальцы начали расстегивать на нем рубашку — с опытностью, которая слегка настораживала. Ее руки проникли под рубашку и на его пылающей коже казались холодными, как ледышки. Глаза у Мэтта расширились. Она начала стонать! Нежные, воодушевляющие звуки, которые, к сожалению, не могли ответить на вопрос, что пульсировал у него в мозгу. Он был не в состоянии продолжать, не зная ответ на него. Мэтт остановил ее руку, которая пробиралась под рубашкой к его шее.
— Погоди минутку, — сказал он, отодвигаясь от нее. — Расскажи мне побольше об этой свадьбе.
Холли казалась весьма озадаченной, но это было объяснимо при данных обстоятельствах.
— Это важно.
Она откинулась на диван и скрестила руки на груди с напускной обидой.
— Ладно, одна старая знакомая выходит замуж. Я училась в школе искусств, а она выручила меня в галерее в Сохо. Продала кучу моих картин своим богатеньким дружкам. Фактически кормила меня на протяжении всей учебы. Я ей многим обязана.
Мэтт жестом попросил ее продолжать. Она также ответила ему жестом.
— Я договорилась, что Headstrong выступит на ее свадьбе с несколькими песнями. Это должно произвести фурор. Но мне гораздо приятнее проводить время с тобой.
Холли дала понять, что это все. Целиком и полностью.
Мэтт смахнул с верхней губы холодный пот.
— Эта твоя подруга не обидится, если ты не появишься?
— Думаю, меня никто не хватится, — усмехнулась Холли.
Он снова попытался унять волнение, из-за которого голос то и дело срывался. Так бывало всегда, когда он нервничал; именно поэтому его исключили из школьного хора.
— А может, все же пойти?
— Две свадьбы в один день! Еще не наплясался?
Мэтт проглотил комок, ставший у него в горле от нетерпения.
— Видишь ли, в глубине души я очень сентиментален.
Холли свернулась возле него калачиком и погладила его ногу:
— Не поверишь, я — тоже…
Мэтт тяжело дышал.
— … но иногда сентиментальность вредит более неотложным делам…
— Кстати, о неотложных делах, — вскинулся Мэтт. — Который там час? — он безуспешно попытался высвободить руку, которую прижала Холли.
