Сообщение. Сообщение. Сообщение. Да придумай же ты наконец какое-нибудь сообщение, Мэттью!
— Я, э-э-э… Привет, э, Холли. Это, э, Мэтт. Мэтт Дж…
Автоответчик заскрежетал, прерываясь, и на другом конце провода ответили.
— Привет, — сказала Холли, тяжело дыша.
Подъехало такси, и Мэтт знаками показал мужчине, стоявшему за ним, что пропускает свою очередь.
— Это, э, Мэтт.
— Я надеялась, что ты позвонишь.
— Ты запыхалась.
— Я бежала обратно по ступенькам, когда услышала телефонный звонок. Я уже собиралась уходить.
— А-а-а. Ну… хорошо, тогда ладно.
— Что «ладно»?
— Я, ну… Того…
— Ты свободен?
— Я, э… Я, э… Мои планы пошли прахом, — сказал он трусливо. — Я, э-э…
Холли резко прервала его неумелые объяснения:
— Приходи прямо сейчас.
— Хо-о-орошо.
И что только она себе думает? Что он всерьез ею заинтересовался? Наверное, это было очень неудачной идеей. Хотя, впрочем, отнюдь не более неудачной, чем найти Джози Флинн в городе, по сравнению с которым пресловутый стог сена с затерявшейся иголкой казался плевым делом.
— Если хочешь… — добавила она с уже меньшим энтузиазмом.
— Я не хочу ломать тебе планы, — сказал Мэтт.
— Считай, что ты сегодня в фаворе.
— А-а-а.
— Так ты придешь?
— Приду, — сказал он — сейчас это было пределом его мечтаний.
— Ты помнишь, где я живу?
— Я записал адрес.
— Где ты сейчас?
— Недалеко от Шестой авеню.
— Увидимся через пять минут.
На том конце положили трубку, а Мэтт остался стоять, уставившись на телефон. Подъехало следующее такси, и Мэтт всунул в руку швейцару чаевые, пока тот помогал ему усесться на заднее сиденье. Швейцар приложил руку к фуражке, закрывая за Мэттом дверь и запечатывая его в жарком, окуренном благовониями такси. Мэтт уютно устроился в уголке. Да, есть работа и похуже, чем рок-журналист.
— Куда, парень?
Мэтт развернул бумажку с адресом Холли. И с чего это вдруг способность внимательно относиться к маленьким бумажкам вот так неожиданно проявила себя? Она что, не знала, что опоздала ровно на три дня?
Он назвал таксисту адрес Холли, и, подпрыгивая на колдобинах, они двинулись по Шестой авеню: водитель, угадывающий направление каким-то внутренним чутьем и обладающий инстинктами камикадзе, и Мэтт — с необъяснимым ощущением душевного подъема и тревожными предчувствиями.
Пусть Дэмиен и ухитрился обеспечить себе транспортировку в представительском классе и его кошелек полегчал на несколько тысяч, он чувствовал себя неадекватно затраченным средствам. Самолет был забит грузными управленцами, тратящими деньги своих компаний. Мужчина в соседнем кресле всю дорогу до Нью-Йорка хрюкал и храпел с подвизгиванием, как боров в период брачных игр, не обращая внимания на попытки Дэмиена разбудить его пинками в бок. Все фильмы были романтической белибердой. А стюардессы — сворой неприветливых лесбиянок, отмеряющих шампанское так, будто оно было из их личных погребов. Чтобы хоть как-то расслабиться, надо было запастись терпением и собрать волю в кулак. А появиться на свадьбе, где все уже в стельку пьяные, трезвым, как проповедник перед мессой, казалось безрадостной перспективой. С таким же успехом он мог ютиться с простыми смертными в задней части самолета. Единственная разница меж ним и простыми смертными была в том, что они запланировали свои поездки за несколько месяцев вперед, и к моменту вылета самолета не осталось ни одного свободного простого места для человека, который не в состоянии противостоять спонтанным чувствам.
