Так и порешили. Дело было весной, и вот светлым теплым днем трех братьев вывели на зеленый двор, и каждому дали по крепкому липовому саженцу. Однако сажать деревья они должны были не корнями, а молодой зеленевшей кроной в землю, так чтобы корни поднялись к небу, и чье деревце засохнет первым, того и будут считать убийцей и поведут на казнь.
Братья сделали, как было велено, и каждый тщательно зарыл свое деревце ветвями в землю. Прошло немного времени, и все три дерева пустили побеги, и у них выросла новая пышная крона в знак того, что все три брата невиновны, и все три липы росли и росли, стали совсем большими и простояли несколько веков на кладбище приюта Святого Духа в Берлине.
30 июля 1672 года в своем убежище неподалеку от площади Мобер умер господин де Сен-Круа. Историки, для которых нет ничего святого и которые начисто лишены чувства величия жеста, хотя наука их, собственно говоря, только тем и занимается, эти самые историки недавно доказали, что умер-то он после довольно продолжительной болезни, в своей постели, ровно так же, как умирают и другие люди. Эта расхожая истина, если она и вправду таковой является, вскоре отойдет в небытие, а останется, как и полагается, прекрасная леденящая душу легенда о смерти знатока ядов Сен-Круа, который во время приготовления своих смертельных порошков всегда надевал защитную стеклянную маску, чтобы самому не вдохнуть случайно летучую смесь, но у которого однажды во время этого опасного занятия маска соскользнула, и он тут же упал замертво в своей ужасной лаборатории. Если верить этому стойкому преданию, тогда понятным становится то удивительное обстоятельство, что преступник оставил все свои запасы ядовитых веществ и компрометирующие бумаги на виду. Короче, я принимаю сторону легенды, а не ученых, всеми силами доказывающих, что нижеследующая история – выдумка.
Итак, 30 июля умер отравитель Сен-Круа, любовник и подручный прекрасной госпожи Бренвилье[18], и эта дама усмотрела серьезную опасность в том, что судебные власти конфисковали оставшееся после него имущество, включая все ее письма. Едва она услышала, что прекрасно знакомая ей шкатулка любовника, в которой он держал ее письма, попала в руки судей, как стала предпринимать все возможные усилия, чтобы заполучить шкатулку до того, как она будет вскрыта. В тот день 22 августа, когда ужасный ящичек должен был быть открыт в присутствии суда – а госпожа Бренвилье была приглашена при этом присутствовать, – она предоставила эту честь своему поверенному, а когда вскоре после этого был арестован сообщник ее любовника, бросилась бежать и отправилась в Англию. Ее процесс продолжался тем временем всю осень и зиму, а в марте был оглашен приговор, по которому сообщник был осужден на колесование, а госпожа Бренвилье in contumaciam
