– Да, – подхватил тему первый солдат, может быть нарочно. – Последние беженцы из-под Суг-Меаса рассказывали о чудовищах из Бездны, опустошающих села, о великане Фарр-Тра-Туме, чье дыхание умерщвляло леса на мили. Стаи бесов-мародеров заживо жрали и эльфов и зверье. Область Суг-Меаса пострадала сильнее всех, выживших мы там искать не будем. Наша задача отловить и истребить любых демонов.
– Тогда я упьюсь местью, – грозно и холодно ответствовал Нуаллан. От слов дорана похолодели души у обоих саров.
Проводить время они предпочли молча. Вокруг фонарей собрались мошки, в траве наигрывали трещащие мелодии кузнечики и сверчки. Земля еще помнила тепло пожаров и тяжесть демонических легионов, но мир словно забыл о событиях, минувших сутки назад. В темноте ночи лес не казался обгоревшим, он выстроил черную стену стволов, распушил голые ветви. Только запах жжения напоминал об опустошительной войне. Но Нуаллан не расслаблялся ни на секунду, шестым чувством он ощущал присутствие невидимого врага, для которого темнота – дом родной. В чаще мигали красные глазки бесов, тишину рвал надрывистый вой, совсем не похожий на волчий. В двух десятках локтей в тусклом свете фонариков замерли напряженные лица других эльфов-патрульных, бледные и тревожные. Ветер нагонял с юго-запада вонь гниения.
Нуаллан внезапно вспомнил, что где-то там, за холмами и реками, стоит обелиск скверны Владыки Вуленрода. Он видел его, когда в составе группы разведчиков обходил притихший в предсмертном сне Суг-Меаса, выискивая врага. Как подмывало его тогда бросить все на свете и побежать в родную деревню, останавливала дорана мысль, что все жители давно покинули села. Однако город не опустел, лишь заперлись тяжелые ворота, да башня чародея Риордана замкнула свой полог. Сколько надежд на этот барьер возлагали обреченные сугмеасцы. Сложно и представить, какой ужас, должно быть, объял их в миг падения башни. Грохот был слышен за несколько верст, небо полыхнуло заревом. Доран прикрыл глаза, надеясь отогнать дурные мысли, но тщетно. Нельзя было просто забыть вред, причиненный демонами, отвлечься от воспоминаний о семье, волей жестокой судьбы попавшей в самый центр событий.
Через два напряженных часа, когда каждая тень вызывала замирание сердца, шорох в траве заставлял хвататься за лук, пришли сменщики. Два дорана и ополченец из столицы тайного мира. Приняв копья и луки, они встали у фонарей, а сонный Нуаллан вернулся к своему костру, а возможно, и к другому. Он плохо разбирал обстановку ночной стоянки, тем более что и не запоминал ее. Улегшись у мирно хлопающего сухими ветками огня, он вмиг провалился в сон.
