Отдав дань великолепию открывшегося вида, энигматолог подошел к столику и опустился рядом с человеком в костюме.
– Доктор Маккарти? – спросил он.
– Просто Теренс.
– Даже не знал, что здесь есть такое местечко.
– О нем никто не знает. Поэтому я его и предложил. – Доктор Маккарти на секунду нахмурился. – Мне известно, кто вы, доктор Логан. Как вы, наверное, понимаете, я к этой встрече не стремился, но Грегори настаивал – пришлось согласиться. Он сказал, что это ради «Люкса». Когда вопрос ставят таким образом, что можно сказать… – Он пожал плечами.
– Позвольте вас успокоить. Я расследую обстоятельства смерти Уилларда Стрейчи. Прежде чем это произошло, несколько человек, резидентов «Люкса», сообщили о некоторых, скажем так, аномальных случаях. Я не назову вам их имен и не скажу, что с ними произошло, как и не расскажу им о вас. Все, что вы сообщите, останется между нами. Не будет ни публикаций, ни пересказов. Если вы знаете, чем я занимаюсь, то понимаете, сколь важны в моей работе осторожность и осмотрительность.
Слушая Логана, доктор Маккарти внимательно смотрел на него, и выражение настороженности на его лице постепенно смягчалось.
– Хорошо, – сказал он, когда энигматолог закончил. – Задавайте ваши вопросы.
– Прежде всего мне хотелось бы знать, чем вы занимаетесь в «Люксе».
– Я – лингвист.
– Говорят, интересная профессия.
Маккарти промолчал, и Логану пришлось снова проявлять инициативу.
– Пожалуйста, расскажите о ней немного подробнее.
– Какое отношение имеет моя работа к нашему разговору?
– Кто знает. Полезной может оказаться любая информация.
Маккарти поерзал на стуле.
– Вы обещали, что это останется между нами.
– Всё до последнего слова.
– Мне приходилось слышать всякие ужасы об уборщицах, которых подкупают для того, чтобы они собирали мусор в офисах и лабораториях. Не в «Люксе», как вы понимаете, но в других исследовательских центрах и институтах. Конкуренция сейчас очень сильная – исследователей слишком много, а идей мало.
– Понимаю.
Маккарти вздохнул.
– В основном мои исследования касаются малоизученных языков и диалектов, а также их возможного использования для передачи зашифрованной информации. То есть для применения в цифровой криптографии.
Логан кивнул.
– Если еще конкретнее, то я сравниваю относительно хорошо известные языки, такие как навахо или филиппинский диалект маранао, с малоизученными, вроде акурио и тускарора, на каждом из которых говорит десяток-другой людей. Я пытаюсь определить, возможно ли эффективное включение грамматики, синтаксических свойств и прочих факторов таких языков в шифровальную систему, которая не основывается на простых числах, замещении или других цифровых схемах, принятых в современной криптографии.
