Но после случившегося прошлым Рождеством он не мог позволить себе это. Ни сейчас, ни через год, может быть, никогда. Хватит. Он упрямо закрыл все двери перед мыслями о Кейт Ливингстон и постарался сосредоточиться на почте. Первым поток поступающих на его имя писем и посылок — казалось, ему писали все полоумные Америки — фильтровал Сэм Шредер. Благодаря Сэму Джей Ди получал только счета и обычную, нормальную корреспонденцию.
Только вот можно ли считать таковой большой плоский конверт от голливудского агента?
Джей Ди долго смотрел на него. Побарабанил по нему пальцами. Лучше бы ему никогда не слышать о Моррисе Уильямсе, докторе права. «Контроль над ситуацией нужно взять уже сейчас, на этой стадии, — убеждал его Уильямс. — Чтобы снять фильм о вас, никакого разрешения не требуется. Неавторизованная версия может выскочить в любой момент, как и вот эта мерзкая книжонка. Вы этого хотите?» Уильямс протянул ему контракт. «Здесь ваш шанс сохранить все под контролем. Вы еще будете благодарить меня, Джордан. Уверяю вас».
Благодарности от него Уильямс так и не дождался. Взять ситуацию под контроль означало в действительности согласиться на роль консультанта фильма, основанного на его биографии. Согласиться на участие в рекламной кампании по продвижению фильма. И даже согласиться присутствовать на премьере.
Взамен ему обещали целое состояние — на благо фонда. Это было единственным утешением. На самом деле он хотел лишь одного: вернуться к нормальной жизни, ходить в магазин за «фритос»
[12], не опасаясь нарваться на папарацци, сумасшедшего или поклонника, спокойно обедать в ресторане и заниматься любовью с женщиной, которая не отвернется в следующую минуту и не продаст все, что знает, таблоидам. Вроде бы и не многого хотел, но сейчас даже это представлялось невозможным.
Следующим в стопке оказался журнал «Шаут», пожалуй, самый нелюбимый из всех крикливых желтых изданий. В сопроводительной записке Сэм написал: «Обрати внимание. Ха-ха. Ты и Анна Николь». Если верить таблоидам, жизнь его была куда разнообразнее и интереснее той, которую помнил он сам. Тут и там выходили вдруг из тени люди, рассказывавшие о встречах с ним. На обложке журнала красовался он сам — в форме «зеленого берета» и под броской надписью «Очередная телезвезда?».
Заголовок намекал на то, что исчезновение Харриса связано с его съемками в каком-то реалити-шоу.
При мысли об этом ему стало не по себе, как будто в животе заработал миксер. Уже одно это говорило о многом, потому что желудок у него был, как говорится, железный. За время службы Джей Ди видел и обгоревших, и покалеченных до неузнаваемости, и выпотрошенных, как та форель, и нафаршированных свинцом. Он вытаскивал полуразложившиеся трупы из душных, перегретых жилищ. Трупы, которые приходилось не класть, а сливать в черные мешки. Он видел червяков, копошащихся в таких местах, о которых не хочется и думать.
