Единственная возможность вернуть гражданам их конституционное право на доступ к культурному наследию — отселить все эти учреждения в те места, которые обозначены на карте «большой Москвы». Но, судя по всему, «большая Москва» — это что-то вроде «большого правительства», то есть нечто инновационное и прогрессивное, но гораздо менее реальное, чем столбы и решетки уже почти построенного забора.
28 октября. Юрий Лужков продолжает наполнять свое участие в деле Банка Москвы политическим смыслом, причем делает это стремительно — еще неделю назад он критиковал Кремль довольно робко и без обобщений, ругал одного только Дмитрия Медведева, а в адрес Владимира Путина и власти вообще ничего обидного не говорил, наоборот, приветствовал возвращение Путина в президенты.
За эту неделю Лужков дал еще несколько интервью — «Известиям», телеканалу «Дождь» и так далее, — и добрых слов он уже ни о ком не говорит, зато ругает буквально всех. Год назад, уходя из власти, Лужков был последним, как их называли в девяностые, «политическим тяжеловесом» из тех времен, и сейчас, когда читаешь его оборонительные выступления, трудно с этим определением не согласиться — конечно, тяжеловес.
В нынешнем поколении политиков нет никого, кто умел бы так сопротивляться. Иосиф Кобзон на днях сравнил Лужкова с Муамаром Каддафи — мол, Каддафи умер на родине, и Лужков тоже не эмигрирует. Сравнение, конечно, двусмысленное, но понятно, что имел в виду Кобзон. Лужков, конечно, настоящий герой старой школы, сейчас таких уже не делают. И хотя нужно быть Кобзоном, чтобы ностальгировать по временам позднелужковского застоя, в конфликте Лужкова и Кремля трудно встать на сторону гонителей. Хотя бы из эстетических соображений.
И, кстати, не только эстетических. Публичная активность Лужкова, конечно, не остается без ответа, и это, конечно, странный ответ. Прокремлевская молодежь вешает на улицах Москвы антилужковские билборды с пародией на банковскую рекламу с Брюсом Уиллисом. Года полтора назад, когда Лужков был мэром, такие плакаты смотрелись бы верхом смелости и остроумия, сейчас выглядят мерзко, потому что всегда мерзко выглядит поддакивание карательной системе, особенно замаскированное под нонконформистское искусство.
Но молодежь — Бог с ней, поведение взрослых тоже не вызывает восторга. Глава кремлевской администрации Сергей Нарышкин говорит теперь, что при Лужкове в Москве был запредельный уровень коррупции. Спорить с этим глупо, но за Нарышкина все равно неловко, потому что он ведь и год назад был главой администрации, но о коррупции почему-то молчал. Более того — как известно, Лужкова сняли не за коррупцию, а по причине «утраты доверия», и, это легко проверяется по архивам новостей, все кремлевские и околокремлевские источники объясняли, что причиной всему стали попытки Лужкова критиковать президента при сохранении демонстративной поддержки премьера.
