– Уж не тот ли красивый мальчик, что говорила Марья Константиновна?
– Так точно-с. Он самый. И Марья Константиновна со своей стороны ходатайствует по моему прошению. Но без вас трудно добиться.
– Почему ж противитесь принятию христианства мальчиком?
– Вы же понимаете. родители мальчика были евреями.
– Если он сирота, государство позаботится о нём, в христианской вере он будет на твёрдых ногах. Православная церковь является частью и опорой государства Российского. Ведь он родился в России. и будет она ему родиной не только в географическом смысле, но и духовном. Это очень хорошо.
– У нас так не принято, мы другой веры.
– Другой веры. Меня всегда удивляет противление православию в России… Многие иностранцы, в том числе Екатерина Великая, приняла православие и считала себя русской, а про немецкую кровь и не вспоминала. Трудно жить здесь с другой верой. Разве вы не хотите, чтобы ему было лучше?…
– Всё-таки. мне трудно объяснить, а вам понять меня. Я не хотел бы.
– В этом то и вопрос. Я – то знаю, в чём разница христианства и иудейства. Не хотите вы понять здешней родины. Не поняли вы и Моисея, который водил вас.
– Ну причём тут Моисей?… и дело вовсе не в иудейской вере. Хочется сохранить близкого по духу человека.
– Это хорошо, что верите духу. Просто не осёдлый у вас менталитет, а Россия сильна своими корнями.
– Могут быть и другие убеждения.
– Не хотите вы трудиться на этой земле по-настоящему. От того все беды ваши. и в конечном счёте. наши.
– Что вы говорите? Разве мы не трудимся денно и нощно?
– Трудитесь, но как и в каком качестве? Норовите всё легко, краткосрочно, чтоб быстрей выгода. Назовите мне хоть одного местного из ваших крупного земледельца, масштабного купца или промышленника.
Тут надо быть хозяином на своей земле. А любите вы банки, лавки, перепродать чужой труд.
– Ведь всякая работа нужна.
– Это верно… Трудно переубедить. По-вашему всему есть цена, даже Сыну Божьему. тридцать серебряных. А деньги – это своеобразный фетиш. Природа живёт без денег и всяких благ. и только здоровеет, а мы всё слабеем изо дня в день.
– С вами трудно спорить, да и не готов я. Хочу к вашей чести прибегнуть, чтобы поверили мне. Будет мальчику лучше с людьми нашей крови. У них нет детей, а люди обеспеченные, недавно приехали. Вот документы. Траутман.
Отец Серафим внимательно посмотрел на Либстера:
– Праздник нынче, хочется делать добро, но добро ли этим сделаю?
– Отец Серафим, буду очень признателен вам за благодеяние.
