Гейб стоял в углу маленького кабинета для допросов и слушал, как детектив Сойер Кинкейд и Оливия беседуют с Элейн, женой покойного Рона Кобера, и ее адвокатом.
Точнее, в основном он наблюдал за Оливией. Утром он присутствовал на совещании в их отделе, выслушал данные баллистической экспертизы, согласно которой пистолет, найденный ими в тайнике на складе, мог быть оружием, из которого убили Дэни. Пожарные прислали предварительный отчет; они считали, что склад подожгли, – ничего удивительного.
Удалось установить даже личность человека, который в день убийства Кобера ударил Гейба ножом. Его звали Стивен Марч. Он не раз привлекался к суду за мелкие преступления, в основном связанные с наркотиками. Несколько лет назад Марча допрашивали в связи с другим убийством, но отпустили, потому что у него оказалось железное алиби – во время убийства он находился в изоляторе реабилитационного центра. Возможно, у него просто дар оказываться не в том месте не в то время. Макс Кроликовски и Трент Диксон вызвались разыскать Марча и допросить его. Надо выяснить, видел ли Марч что-нибудь необычное в здании, куда незаконно проник.
Следствие по делу Дэни продвигалось мучительно медленно. На совещании еще раз перечислили все то, что Гейб прекрасно знал, обсудили несколько подробностей, которые необходимо было изучить и перепроверить до того, как вызывать на допрос подозреваемого, тем более производить арест. Неделю назад Гейб, дымясь от негодования, уже писал бы о том, как медленно и со скрипом вращаются колеса правосудия; он бы непременно ввернул: к тому времени, как отдел нераскрытых преступлений до чего-то докопается, умрут не только жертвы, но и преступники.
Наблюдая за Оливией, Гейб видел, что она на несколько шагов опережает всех остальных. Другие детективы и криминалисты казались размытыми цветными пятнами, которые создавали фон для красавицы с идеальной фигурой и короткими шелковистыми волосами. И в кабинете для допросов все остальные – детектив Кинкейд, великан с тихим голосом, неразговорчивый адвокат и ненатурально рыдающая вдова Рона Кобера – были просто фоном для Оливии.
Наверное, надо было относиться к ней объективнее. Но… он все время вспоминал, как целовал ее, как прикасался к ее теплой, мягкой коже и слышал ее тихие вздохи. Он видел ее расцарапанную щеку и перевязанную руку. Эти травмы она отчасти получила из-за него… Конечно, ему хотелось защитить ее, но рядом с ней в нем просыпались далеко не одни покровительственные порывы.
