— Держи, Люба, и укладывай. Образовъ я здѣсь не оставлю.
— Но, матушка, сказала я со страхомъ, — неужели вы думаете, что французы придутъ сюда.
— Ничего я не думаю и ничего не знаю, но въ такое смутное время не оставлю я видимое благословеніе моихъ и его родителей. Бери, Люба. Вотъ образъ Покрова Божіей Матери, которымъ благословила меня бабушка-свекровь, твоя бабушка, когда я вошла въ первый разъ невѣстой въ домъ. А вотъ Богородица Милующая, которою моя бабушка благословила меня при рожденіи. A вотъ, возьми бережно, это икона Знаменія Божіей Матери, подъ которою родилась моя матушка, и она благословила ею твоего брата, моего Сереженьку. Милочка, помоги сестрѣ укладывать иконы, чтобы не погнуть вѣнцовъ и не потереть лика, да помните, что я говорю вамъ. Когда я умру, скажите вашимъ дѣтямъ и храните святыню семейства, запомните, кто кого и когда благословилъ. Придерживайтесь обычаевъ, помните семейныя преданія, съ ними соединяются семейная любовь и родственныя связи. Вотъ благословляющій Спаситель и крестъ съ мощами; имъ благословили меня къ вѣнцу, а крестъ съ мощами три поколѣнія надѣвалъ на себя женихъ въ день свадьбы. Этотъ крестъ былъ надѣтъ на вашего отца его матерью, когда онъ шелъ къ вѣнцу. Всѣ его и мои родители, кромѣ маменьки, скончались и остались съ нами ихъ благословенія въ видѣ иконъ. Я дорожу ими больше всего и увезу съ собою.
— Прикажете укладывать серебро и какое? спросила, входя, первая горничная матушки, Катерина.
— На что серебро! Не пиры давать, не то время.
— Бери серебро, жена, бери золотыя и брилліантовыя вещи; не пиры давать, а ополченцевъ одѣвать надо. Денегъ не хватитъ, все пригодится. Благо есть что отдать, сказалъ отецъ.
— Укладывай все серебро, приказала матушка Катеринѣ, — а брилліанты въ шкатулкѣ; возьми ее и поставь мнѣ подъ ноги въ карету.
Въ матушкѣ совершилась большая перемѣна. Никогда до той поры на слыхивала я отъ нея, чтобы она дорожила своими образами въ кіотахъ. Она никогда о нихъ не говаривала. Всегда слыхала я, напротивъ того, что она дорожитъ своимъ стариннымъ серебромъ и брилліантами. Она часто намъ ихъ показывала и говаривала, кому и что отдастъ, когда мы будемъ выѣзжать въ свѣтъ и выйдемъ замужъ. А теперь она, повидимому, охотно соглашалась отдать серебро и бриллiанты и дорожила иконами, называя ихъ видимымъ благословенiемъ предковъ. Отецъ чтилъ иконы, какъ святыню, а мать, конечно, признавая ихъ святынею, дорожила ими по воспоминанiю о важныхъ эпохахъ въ жизни семейства, и какъ благословенiе родныхъ, съ нимъ сопряженное.
