Убийство Сталина в год змеи | страница 84
Все дело в том, что вторая жена Сталина, Надежда Аллилуева, «застрелилась» в тот же день — 9 ноября 1932 года, и это уже не чья-то догадка, а всеми признанный «исторический факт»!
Надежда Аллилуева
Попытайтесь осмыслить всю невероятность такого совпадения: первая и вторая жена Сталина умерли в один и тот же день, а именно, в ДЕВЯТЫЙ ДЕНЬ ОДИННАДЦАТОГО МЕСЯЦА. А это в иудейском лунно-солнечном календаре один из самых значимых дней в году (а вернее даже сказать, самый значимый!) — ДЕНЬ РАЗРУШЕНИЯ ПЕРВОГО И ВТОРОГО ИЕРУСАЛИМСКОГО ХРАМОВ (обычно выпадает на июль-август). Причем, эти два немилосердных удара судьбы постигли человека, сыгравшего, пожалуй, решающую роль в воссоздании государства Израиль после периода почти 2000-летнего небытия! А основание Израиля в 1948-м году создало, в свою очередь, предпосылки для возникновения главного лейтмотива всей нынешней международной политики — восстановления Третьего Храма и построения Третьего Иерусалимского Рейха. Воистину, наша советская история содержит сюрпризы даже для самых искушенных специалистов, надо только держаться подальше от фомизма.
[Хотел бы здесь еще раз оговориться: наш метод исследования, как вы уже сами, наверное, неоднократно имели возможность убедиться, является настолько эффективным, что перед лицом творимого в «легитимной науке» беспредела тотальных фальсификаций читателю очень легко впасть в полный нигилизм и начать отрицать вообще все «официальные исторические данные». И действительно, по большому счету, мы не можем быть на 100 % уверенными в достоверности почти никаких исторических событий. Как, например, мы могли бы удостовериться в том, что Надежда Аллилуева и в самом деле умерла в 1932 году, а не уехала, скажем, в Швейцарию, как сделала треть века спустя ее непутевая дочь? А вместо нее Сталину подсунули труп двойника? Или в том, что его высокопоставленные родственники по линии первой жены действительно были расстреляны, а не проживают до сих пор на Багамах? Такой уверенности у нас, разумеется, быть не может. Но давайте лучше не будем доводить здоровый декартовский скептицизм до фоменковского радикального маразма. Мы не ставим перед собой глобальной цели «пересмотра всей истории» уже хотя бы потому, что наши ресурсы для этого явно недостаточны. Тем более, что по зрелом размышлении легко прийти к выводу, что такой пересмотр совсем не в наших интересах. Мы всего лишь пытаемся установить отдельные бесспорные научные ориентиры, опираясь на которые стало бы возможным глубже понять некоторые ключевые события 20-го столетия. Не более того. Но и забывать, скажем так, об условности используемой нами фактологии — ведь проверить большинство устоявшихся в нашем сознании фактов невозможно — тоже не следует.
