– Но как, милая Роми?
– Пусть я девственница, но это не значит, что я никогда ничего не позволяла себе с другими парнями.
– Как? – настаивал он, задаваясь вопросом, понимает ли она, что у них началась прелюдия.
Она округлила выразительные глаза:
– Я целовалась с другими мужчинами.
– И на основании поцелуев… – Он наклонился и прижался губами к ее рту, услышал ее отрывистый вздох и поднял голову. – Ты считаешь, что я уникален?
Она моргнула, глядя на него.
Он улыбнулся.
– Ты уже начал, не так ли? – спросила она.
– Я начал еще в гостиной.
Она выглядела так, словно до нее медленно доходит смысл его слов, а затем кивнула:
– Я уже сказала, что с тобой никто не сравнится.
– Ты не только целовалась с другими мужчинами? – спросил он, его дыхание ласкало ее губы.
Зрачки Роми расширились, выражение ее лица стало мечтательным.
– А?
– Другие мужчины, – напомнил он ей. – Твой опыт общения с ними.
– Например, прикосновения.
– Здесь? – Он погладил ее по спине.
– Что? Я… – Она качнулась в его сторону. – Может быть? Я думаю, да.
Ему нравилось, что у нее путаются мысли от его простых прикосновений. Он с трудом сдерживал желание.
– И здесь? – спросил он, обхватив ладонью ее затылок, и стал водить большим пальцем туда-сюда по точке пульса.
Роми простонала и прильнула к Максвеллу. Он быстро ее поцеловал.
– Никто никогда не прикасался ко мне, как ты, – произнесла она.
Именно это Максвелл хотел услышать:
– И никто никогда не пробуждал в твоем теле таких ощущений?
– Даже близко. – Каждая клеточка тела Роми трепетала от желания.
Он тряхнул головой, удивляясь собственной глупости и упрямству Роми:
– Но ты порвала со мной.
– Потому что ты предложил отношения с датой их окончания.
– А ты этого не хотела.
– Нет.
Он не стал говорить, что на этот раз предлагает ей совсем другое. Роми и так обо всем знала.
Он был уверен, что в конечном счете она согласится выйти за него замуж.
Он заставил себя шагнуть назад, создавая пространство между собой и Роми. Он хотел, чтобы она сдалась ему, но не желал торопить события.
Роми интуитивно поняла его намерения и медленно оглядела кабинет. Ее взгляд прояснился.
Она подошла к фотографиям на одной из встроенных книжных полок:
– О, черт побери… Это ты в детстве. Со своей мамой.
Она протянула руку и коснулась фото с той же нежностью, с какой прикасалась к телу Максвелла.
Он вздрогнул от удовольствия:
– Я же говорил тебе, что когда-то был ребенком.
– Очаровательным ребенком.
Он не понимал, что означает тоска в ее голосе:
