При нормальных обстоятельствах я бы остался дома, чтобы помочь ей переболеть свое горе. Но меня и Бет ждало одно неотложное дело, так что, дав подруге двойную дозу седатива, я уложил ее в кровать и подоткнул ей одеяло.
В голове у меня пронеслась мысль, что в церкви меня может поджидать западня. Но это навряд ли, решил я затем, потому что со мною будет Бет, а уж шериф наверняка знает, как быстро я могу вывернуть ситуацию наизнанку, приставив нож к ее горлу, если мне понадобится улизнуть. Так что мысль о возможной засаде я отогнал, но при этом все равно не догадывался, с чем мы можем там столкнуться. Так что я не пожалел времени, чтобы припрятать кое-какое легкое оружие в своей разминочной куртке и брюках — открыл свой кожаный несессер, где храню различные орудия своего ремесла вроде шприцев, опиатов, ядов и…
И заметил, что одного пузырька недостает.
Я тряс Рейчел, пока та не открыла глаза.
— Ш-што? — пролепетала она, почти не приходя в сознание.
Я поднес несессер к ее лицу, заставив сосредоточиться на нем:
— Рейчел, послушай меня. Тут был флакончик, который я велел тебе ни в коем случае не трогать. Это один из смертоноснейших ядов на свете. — Я тряхнул ее снова. — Рейчел! — И влепил ей пощечину.
Веки ее приоткрылись, а губы изогнулись в кривой усмешке, и она заговорила певучим голоском:
— Ты сказал, что он покушается на твою жизнь.
— Что?!
— Он обожал Красное Питье, — поведала моя подружка.
— Ты отравила Д’Оги?
Она хихикнула, будто во сне:
— Д’Оги сказал, что за Красное Питье умереть не жалко! — И снова впала в забытье.
Я зажал ей ноздри и держал их, пока она не начала задыхаться. После этого я прокричал ее имя, и Рейчел, поперхнувшись, тряхнула головой.
— Оставь меня в покое! — пробормотала она, вяло отмахиваясь от меня.
— Кто он такой? — продолжил я кричать на нее.
— А?
— Кем был Д’Оги?
— А? О… Не знаю.
— Почему он хотел меня убить?
— Не зна-а-а-аю!
— Он рассказывал что-нибудь о себе?
— А?
Тряхнув женщину снова, я повторил последний вопрос. Она попыталась ударить меня.
— Рейчел, я серьезно. Говори, что он сказал, — потребовал я страшным голосом.
— Только то, что его назвали в честь отца и лучшего друга отца.
— Его отца звали Оги?
— Нет. Огастес.
Мне будто дыру в груди пробили.
— Не знаю, что значит «Д», — пробормотала тем временем Рейчел.
Комната будто закружилась вокруг меня. Я снова подоткнул одеяло своей подруге и позволил ей погрузиться в сон. Больше расспрашивать ее мне не требовалось. Я в точности знал, кто такой этот пацан, хотя до этой секунды даже не подозревал о его существовании. Д’Оги был назван в честь отца Огастеса и лучшего друга отца — Донована Крида.
