Пим кивнул, а потом спросил:
— Вы знаете эту женщину, что будет нынче выставлена на продажу?
— Я — нет, хотя подозреваю, что она будет рада выйти за такую добрую душу, как вы.
— Спасибо, Джек. Я неразборчивый. Уверен, так и будет.
— Вы трезвы? — более внимательно оглядел его капитан.
— По большей части. По-моему.
— Хорошо. Похоже, вам выдалась нелегкая ночка кручины по Дарле.
— Ей-ей! И выпивши маленько тоже.
— И выплюнувши часть обратно, как я погляжу.
— Ей-ей!
— Вам нужны деньги?
— Что вы! Спасибо, капитан, но нет; я не блудил, так что богатенек.
— Что ж, сделайте мне любезность и держитесь так, будто мы и не знакомы вовсе.
Лицо Пима исказила гримаса уязвленной гордыни.
— Я ничуть не стыжусь вашей компании, — поспешил растолковать ему Джек, — но если кто из горожан вас узнает, они засадят нас обоих, и я не смогу вас спасти.
— Есть, — кивнул квартермейстер. — Как завсегда, вы умнее меня, капитан.
— И еще, мистер Пим!
— Ась?
— Я горжусь, что служил с вами.
Глаза Пима увлажнились:
— Это для меня честь, Джек.
— Удачи, человече!
— Спасибо, сэр!
Продажа жен всегда шла согласно устоявшемуся публичному ритуалу. Жену — в данном случае серолицую, но миловидную Хестер Уинтер — вел в город ее муж Филип, связав ей руки и накинув ей на шею веревочную петлю. В большинстве случаев продажа жены была решением импульсивным, и мужу приходилось поднимать грандиозный шум, чтобы созвать толпу. Но предприимчивый Филип додумался вывесить объявление о предстоящей продаже, так что на городской площади уже яблоку негде было упасть от мужчин, поглядывающих по сторонам с похотью, женщин, глядящих на всех с насмешкой, и неучтивых детей, по большей части кричавших Хестер непристойности и вульгарные оскорбления.
Поставив жену на аукционную колоду, Уинтер продемонстрировал широкую самодовольную ухмылку и призвал толпу собраться поближе, потому что он сейчас начнет принимать ставки. Хестер взглядом обшаривала толпу в уповании увидеть Томаса Гриффина, но народу вокруг было слишком много. У нее за спиною грубый отрок лет девяти, запрыгнув на колоду, одной рукой задрал ей юбку, а другую приставил к носу под улюлюканье его осклабившихся друзей. Филип со смехом игриво шлепнул мальчишку, что того ничуть не обескуражило от повторного задирания юбки Хестер, еще выше. Вскоре полдюжины шалопаев по очереди шлепали ее по заду. Наконец продавец жены положил конец этим домогательствам.
— Кто предложит мне крону? — обратился он к толпе.
