Если б только Бог послал ему знамение!
Несколько минут он шагал без особой цели, а потом остановился и огляделся. Жаркий ночной воздух роился москитами и жирными жужжащими хрущами. Летучие мыши и ласточки-касатки метались по небу в диком самозабвении, налетая со всех сторон, чтобы попировать насекомыми.
Пим предположил, что знамение может быть слышимым, а не видимым. Он медленно развернул свое тело, совершив полный круг и чутко прислушиваясь, но расслышал лишь раскаты пьяного хохота, разнообразные проклятья и вскрики нескончаемого сражения на причале да время от времени верещание шлюх, изображающих мнимый оргазм.
Квартермейстеру было бы достаточно любого знака.
Подождав еще минутку, он снова бесцельно побрел по дороге.
По направлению к Сент-Олбанс.
И этим самым изменил ход истории.
Пожелав Джорджу Стауту доброй ночи, капитан Джек Хоули постучал в дверь комнаты, где в ожидании сидела Джоанна. Минутой раньше он был шокирован, увидев, что омерзительная дочурка Джорджа Роуз висит посреди магазина, подвешенная на веревке за ноги.
Гость бросился к ней:
— Ты цела?! Кто это с тобой учинил?
Но едва он приблизился, девочка распахнула глаза и скорчила ему устрашающую рожу.
— Отлично, — проговорил Джек. — Спускайся.
Рассмеявшись, Роуз подтянулась по веревке до самой стропильной балки — пират лишь подивился ее сноровке. Оседлав стропило, она принялась распутывать веревку на лодыжках. Хоули развернулся и направился к спальне, где его ждала Джоанна.
— Лови меня! — крикнула Роуз.
Обернувшись, Джек в ужасе узрел, как этот несносный ребенок рушится вниз. Нырком метнувшись к девочке, он успел подхватить ее перед самым ударом об пол.
Встав на ноги, она отряхнула ладони от пыли и произнесла:
— Ой, спасибо, Генри! — после чего отправилась в постель.
Пират с трудом принял стоячее положение и перевел дух. Он не был набожен, но теперь перекрестился, и когда Джоанна открыла ему дверь, сказал:
— Если тебе нравится вид Регби, лучше держи ее подальше от Роуз. А то еще наложит заклятье, так что тело Регби покроется перьями.
Джоанна хихикнула. Взяв Джека за руку, она поцеловала ее и энергично прижала к груди, открыв его прикосновению все содержимое своей ночной сорочки. Хоули отдернул руку, словно дотронулся до раскаленного камня. Лицо его исказилось от ужаса.
— Пожалуйста, не сердитесь! — проговорила девочка. — Я знаю, что я маленькая, но скоро оно переменится.
— Но… но тебе… — пролепетал моряк, не находя нужных слов.
