— Вы из Копенгагена? — спрашиваю я.
Она утвердительно кивает.
— Не скучно вам в деревне?
— Но я же всегда могу поехать в Копенгаген, когда свободна!
Значит, санаторий расположен недалеко от столицы.
— Скажите, а жених у вас есть?
— А вам непременно надо знать!
— Да! Меня разбирает любопытство!
— Что же вы хотите знать?
— Сейчас скажу! Вчера из лодки на озере торчали две пары ног: одна пара принадлежала вам, другая — доктору Эббесену!..
— Вот вы какой стали сообразительный! Совсем не такой, как прежде!
— А какой я был прежде?
— Вроде заводной куклы…
— Или павловской собаки! Но ведь доктор Эббесен женат!
— Ну и что же из этого?
В голосе ее слышится холодок. Встав с кресла, она подходят к окошку и смотрит вниз, в парк. На фоне яркого света четко выделяется полная, упругая грудь.
— Ровно ничего! — отвечаю я.
— Для чего же вы все это говорите?
— Хотел бы я заглянуть в свое прошлое…
— Зачем вам это?
Она по-прежнему смотрит в окно. И Мартину Ферну чрезвычайно удобно ее разглядывать. Он мысленно раздевает девушку.
— Я хотел бы вами обладать! — говорит он.
Она оборачивается к нему.
— Послушайте, господин Ферн… Вы больны…
— Да, так считается!
— Вы не должны говорить такое!
Она гасит свой окурок о пепельницу. Потом бросает его в корзину.
— Наверно, я женолюб! — говорю я.
— Наверно, да, — отвечат она. — Как-то раз вы уже пытались ко мне приставать…
— Ну и как же вы поступили? Наверно, сказали: «Ах что вы, господин Ферн!»
— Казалось, вы вдруг что-то вспомнили. Это было на прошлой неделе!
— Ну и как же вы поступили?
— Усадила вас раскладывать пасьянс!
— Ловко!
Оказывается, Мартин Ферн, этот заводной паяц, вдруг начал что-то припоминать. Выйдя из повиновения, робот протянул к девушке свои хищные лапы.
— Мне пришлось дать вам по рукам!
— Расскажите-ка мне еще про доктора Эббесена!
— Нет уж, увольте!
— А я и так догадываюсь: жена его не понимает!
— Она его бросила!
— И вы решили его утешить!
— Вот это уж совсем не остроумно, господин Ферн!
— Где мой пасьянс?
Она подходит к письменному столу, открывает ящик. Вынимает оттуда прозрачный мешочек с кубиками.
— Так вот, значит, чем я развлекался? — спрашиваю я, вытряхивая кубики из мешочка. Она стоит рядом. Плечом ощущаю ее теплое бедро.
— Кажется, я сейчас снова буду к вам приставать! — говорю я.
— У вас что, других мыслей в голове нет? — спрашивает она, отшатываясь от меня.
— Да, особенных нет! Что вы хотите — природа!
Кубиков оказалась целая уйма. На одних намалеваны цветы, на других — кошки, заборы, дома, облака.
