- Нет, у нас для тебя нету места. Спокойной ночи!
Глава 8. Пожалуйста, пристегнитесь!
- Хериберт! Она снова стоит! - проник мамин голос через мои на всю включенные наушники и разрушил притягательность песни, в которую я как раз хотела погрузиться. Запретный поцелуй от Schandmaul - единственная песня, которую Леандер не стёр из моего MP3-плеера и не заменил на какое-то французское дерьмо. И надо же было ему оставить именно эту. Я продолжала любить Schandmaul и эту песню тем более. Она была одной из этих запоминающихся мелодий, которые заставляли меня внутренне танцевать. Но я и проклинала её, потому что при этом всегда попеременно должна была думать то о Сердане, то о Леандере. Прежде всего, о Леандере и той ночи, когда мы лежали внизу во рве, и я не знала, жив ли он, а потом ... потом ...
Даже если я буду сильно стараться: Я никогда не забуду, что случилось потом.
Не забуду наш поцелуй. А так же всё то, что он сказал до него и после него. Но Леандер, он мог всё это просто так стереть из своего мозга. Он ведь был только Sky Patrol. Для Sky Patrol поцелуи были мелочью.
- Я украл у тебя поцелуй ...
Что же, если я заставляла себя, не думать о Леандере, то думала о поцелуе Сердана, что было не лучше, потому что почти в тот же момент я думала о том, к чему привёл этот поцелуй, и уже снова находилась в мыслях о Лендере и его пьянке, и моём забеге на руинах и закрытых глазах Леандера, и его губах и ... Это был замкнутый круг.
- Хериберт, пожалуйста! Она стоит! Помоги же!
Вздохнув я нажала на стоп. Теперь я тоже почувствовала это. Мы больше не ехали. Шанталь снова устроили себе паузу. Для нас было загадкой, почему она это делала. Не то, что бы она уходила в сторону к лугам и полям, которые тянулись на протяжении километров вдоль дорог, чтобы пожрать.
Нет. Шанталь просто останавливалась и неподвижно стояла. Все попытки заставить её идти дальше, не удавались. Даже мамин голос, как в спортзале не волновал её. Наверное, она была глухой.
Инструктор ещё утром вбивал нам в голову, как мы должны вести себя в таком случае: хлестнуть кнутом, крикнуть «але!» и защёлкать языком. У нас уже болел язык от постоянного щёлканья, а при нашей последней вынужденной остановке, посередине деревенской улицы, выбежала местная жительница из дома и начала жаловаться, что крики мамы разбудили её маленькую дочь из послеобеденного сна.
Единственное, что всё-таки иногда вдохновляло Шанталь, был тост. Если вообще больше ничего не приносило результатов, папа брал кусок тоста в руку и танцевал пред Шанталь туда сюда, крича и заманивая её. Но теперь видимо даже метод с тостом не работал, потому что повозка не сдвинулась ни на один сантиметр с места.
