К счастью суп был только тёплый. И мама не пострадала.
Всё-таки это действие ещё раз показало мне, какими вшивыми качествами ангела-хранителя обладал Леандер. Мама могла бы обвариться. Какая цель вообще была у этого действия?
Он что, попытался полететь и потерял равновесие? Он ведь знал, что ему не удастся сделать это в моём присутствии. У него было тело, а тот, у кого есть тело не может летать. Когда он наконец это поймёт?
Я схватила половину багета и грушу и уединилась в нашей цыганской повозке. Шанталь стояла на пастбище и щипала траву. На уме у неё не было ничего другого, как только жратва и сраньё. Я предприняла неохотную попытку почитать книгу Леандера о Гарри Потере, но предложения не имели смысла, потому что мои мысли постоянно кружились вокруг Чёрной бригады.
Значит отныне Леанадер должен будет изображать из себя добросовестного Sky Patrol, чтобы не возбудить подозрения. Гарантии, что это сработает, у нас не было. Кроме того это означало, что я не могла ни поговорить с ним, ни показать, что вижу его. Ни днём, ни ночью - значит и тогда, когда мои родители будут спать. К сожалению, я уже привыкла, разговаривать с Леандером, как только вблизи никого не было. Но Чёрная бригада наверно всё видела и слышала. В конце концов ведь речь шла об элитной труппе.
После того, как я неохотно съела багет и грушу, я прокралась в кусты, чтобы пописать. Когда вернулась, Леандер сидел с опущенными глазами и в первоклассной позе охранника на козлах. Я подавила импульс, чтобы заговорить с ним и сесть рядом, потому что этим вероятно, сразу же подвергла бы его опасности.
«По крайней мере, посмотри на меня!», кричало всё во мне, но я, молча, забралась, пройдя мимо него, в повозку и залезла на свою койку. Теперь я снова лежала на верхнем этаже ярусной кровати, как уже один раз в мае, на школьной поездке, но этой ночью Леандер не ляжет рядом со мной и не подует своим пахнущим мятой дыханием в лицо. Так же и следующей ночью тоже нет. Теперь только глупая лошадь и мои родители составляли мне компанию.
На школьной поездке я иногда хотела быть подальше оттуда, лучше всего дома.
Теперь же, я всё отдала бы за то, чтобы вернуться ещё раз на гору и послушать оскорбления Елены, потому что это было в сто раз лучше, чем волочиться по пустырю с мамой, папой и слабаками.
С фермы доносился сюда весёлый смех. Потом кто-то заиграл на аккордеоне песню. Если бы я только разрешила Леандеру взять с собой гитару, подумала я со странным, причиняющим боль чувством в горле. Тогда он мог бы теперь что-нибудь спеть. Это бы меня успокоило. Но и это тоже было бы невозможно. Ему было можно только присматривать за мной, и больше ничего.
