На массивные стальные механические ноги.
Лед разломился с треском, который не заглушили даже сирены. На один лишь миг промедления андроид умудрился удержаться руками за края полыньи — упираясь и все еще держа торс над водой, хотя та и подбиралась к груди. Пар повалил из дыр в спине робота, когда холодная вода ручья коснулась горячих микросхем машинного нутра. Я заорала:
— Чтоб тебя закоротило, ублюдок! Пусть перегорит твой дерьмовый аккумулятор!
Роботы — послушные ребята. Руки андроида дернулись и застыли. Потом лед под его руками раскрошился в кашу, и машина-убийца ушла под воду.
Еще мгновение я стояла на берегу, глядя на полынью — одна темная вода, в которой кружились льдинки. Но за свою жизнь я видела достаточно фантастических фильмов, чтобы знать, как неразумно расслабляться прежде времени. В любую секунду рука андроида могла появиться из-подо льда у моих ног, и я как раз перекидывала Чаппалара на другое плечо, чтобы снова начать забег…
Ручей взорвался.
Весь лед в радиусе метров десяти вспучился, взвился вверх, а потом сорвался всей массой вниз, в воду.
Чудовищная взрывная сила взломала замерзшую поверхность на сотни разрозненных льдин, но еще более поразительным был гейзер грязной воды, вырвавшийся из дыры, в которой затонул андроид. Поток взметнулся на три этажа ввысь, таща за собой обломки печатных плат, куски металлического кабеля и лохмотья серой робы. Потом фонтан иссяк и пошел на спад, раскидывая рагу из робота по всей поверхности ручья.
— Самоликвидация, — прошептала я себе. — Вырубили… Как-то надо уничтожить улики…
А женщина-андроид, оставшаяся на насосной станции? Ей больше досталось от кислоты; и когда же ее насовсем закоротило? Меня передернуло при мысли о том, что взрыв сотворил с водоочистными цистернами.
Подъехала полиция, а я продолжала прикладывать снег к ранам Чаппалара… не к рваным дырам в его мембранах, но к зловещим черным воронкам ближе к его позвоночнику. К тем, через которые виднелись его ребра и жизненно важные органы. Его кожа приняла оттенок, который папа называл «последним пастельным», — пепельный серо-белый, неспособный меняться цвет. Результат необратимого отказа желез, контролирующих смену цветов хамелеонов-улумов.
Много этой пастели я повидала за время чумы.
Шестеро сотрудников насосной станции № 3 были найдены в одном из ее помещений. У всех — ожоги кислотой третьей степени. Трое из них скончались по пути в больницу, и еще один умер позже, но двое выжили.
