– Итак, чем, по-вашему, я могу помочь вам, доктор Хантер – можно называть вас Харрисоном? – первым прервал молчание психиатр. С таких слов Ван Дам начинал первую встречу с каждым пришедшим на консультацию новым пациентом. Коротко заглянув в записи, он положил локти на стол, составил ладони домиком и подался вперед.
– Да, можно Харрисоном.
– Хорошо. Вы доктор медицины?
– Я анестезиолог, но довольно-таки необычный. – Хантер улыбнулся. Голос у него был сухой, слегка пронзительный, с отчетливой невротической ноткой.
Они снова помолчали, пережидая вторую, а потом и третью сирену. Когда все стихло, первым опять-таки заговорил психиатр:
– Можете рассказать, почему считаете себя необычным анестезиологом?
– Мне нравится убивать людей.
Ван Дам посмотрел на пациента пристально, но сохранив бесстрастное лицо. Анестезиологам бывает свойственна раздражительность и резкость; они ценят себя не ниже чем хирургов, но при этом зарабатывают значительно меньше. Как-то один из них заявил ему, что в операционной именно анестезиолог решает вопрос жизни и смерти, а о хирургах уничижительно отозвался как о мясниках, сантехниках и швеях. За свою карьеру Вам Дам слышал много всякого, и зачастую пациенты говорили вещи, рассчитанные именно на то, чтобы шокировать его. Никак не отреагировав на признание Хантера, он наблюдал за ним, изучая выражение лица и язык тела, а потом посмотрел в глаза. Глаза были, что называется, мертвые и не выдали ровным счетом ничего. Доктор продолжал молчать. Молчание всегда было одной из сильнейших его тактик, когда пациента требовалось разговорить. Прием сработал.
– Видите ли, я работаю в клинической больнице, – сказал Харрисон, – и мои допустимые потери – восемь-девять пациентов в год из-за неблагоприятной реакции на наркоз, от синдрома, например, злокачественной гипертермии. Вы ведь хорошо понимаете опасности анестезии?
– Да, понимаю, – сказал Ван Дам, продолжая пристально смотреть на доктора Хантера.
Анестезиолог наконец отвел на секунду глаза.
– Время от времени я убиваю лишнего, а иногда и двух – просто так, для забавы.
– Для забавы?
– Да.
– И как вы себя при этом чувствуете?
– Я бываю счастлив. Я испытываю удовлетворение. А еще это весело.
– Не могли бы вы пояснить, что именно забавляет вас, когда вы кого-то убиваете.
Харрисон Хантер сжал кулаки и потряс ими в воздухе.
– Власть, доктор Ван Дам! Власть над ними. Это невероятное ощущение. Нет власти большей, чем та, что дает возможность распоряжаться жизнью другого человека, ведь так?
