Не зря Федоров в «Философии общего дела» все время говорит о всеобщей мобилизованности сыновей и братьев, направленной на противодействие смертоносным началам природы. Вообще эта книга по своему революционному импульсу не уступает «Капиталу», и вовсе не случайно, что взгляды Федорова незримо, а то и зримо одухотворяют историческую поступь русской революции[58]. Не то чтобы идея собирания праха всех умерших была внутренне близка машинистам, наладчикам и их детям, строгим юношам, вознамерившимся покорять электричество, покорять высоту, глубину и скорость. Непосредственно им гораздо ближе были строки Николая Рубцова:
Я весь в мазуте, весь в тавоте,
Зато работаю в тралфлоте!
Но лишь философия Федорова по своему размаху и грандиозности, по бескомпромиссности поставленной задачи могла соответствовать миссии пролетариата. А эта миссия, тесно пересекаясь с задачей общего дела, в целом выглядит все же иначе, у миссии пролетариата отсутствует финализм, присущий всеобщему воскрешению, неявно устраняющему главный вопрос: для чего?
Миссия пролетариата достаточно четко очерчена в своей негативной формулировке, в задаче уничтожить теперешнее состояние. Целью здесь является воссоздание практики или даже действительности с человеческим лицом, что прежде всего означает: упразднение классов, упразднение (преодоление) разделения труда и грядущее устранение отчуждения вообще. Коммунизм как обретаемое состояние ставит вещи на подобающее им место: они должны быть объективациями воли, а не предметами воображения – сам же ресурс воображения (желания) следует направить на Другого, на взаимоотношения свободных личностей. Что же касается характера будущей действительности, именуемой коммунизмом, то он не может быть заранее ограничен каким-либо предписанием: если угодно, творение форм действительной жизни и будет содержанием коммунистического бытия, лишенного предустановленности. Проект общего дела имеет все шансы быть принятым к исполнению, хотя никому не дано знать, какие горизонты откроются человеку, преодолевшему отчуждение – главную смертоносную силу природы.
В описании препятствий, мешающих осуществлению миссии, Федоров прозорлив и точен. Он, во-первых, указывает на небратское состояние как на основную причину бессознательности мира, в силу которой лишь отчужденный человеческий труд образует объединяющие объективации, прежде всего товары, в дальнейшем властвующие над индивидом и обеспечивающие тем самым собственное воспроизводство. В силу небратского состояния человек не только не хозяин своего труда, но и агент превратности Weltlauf, увековечивающий закрепощенность, распыленность человеческой сущности. Николай Федоров формулирует обвинение современному обществу: вся его экономика – это производство безделушек, и в подобных условиях никакая самоотдача не способна противодействовать хаосу, смертоносным силам природы. Напротив, каждый товар есть новый знак раздора, препятствующий наступлению братских взаимоотношений.
