Аден скрестил руки на груди, с каждой секундой все больше раздражаясь.
– На мой взгляд, она вела себя с Хованским исключительно дружелюбно для леди, которой он, предположительно, не нравится. Висела на нем весь обед.
Мать с жалостью посмотрела на него. Этот взгляд она обычно приберегала для идиотов и маленьких детей, наказанных нянькой.
– Что? – вызывающе спросил Аден. Ради всего святого, он высококлассный шпион! Он умеет следить за людьми, и его наблюдения за леди Вивьен подсказывают, что она поощряет Хованского. Поэтому ему хотелось кого-нибудь задушить, только он никак не мог решить, кого именно, – Хованского, Вивьен или самого себя за то, что его, болвана эдакого, это волнует.
– Вивьен, что совершенно очевидно, пыталась его усмирить, – объяснила мать, – только не совсем понимаю, почему. Она его ненавидит, в этом я уверена.
– Странный у нее способ это показывать, а князь был счастлив воспользоваться ее любезным обхождением.
Леди Торнбери замерла.
– Ты намекаешь, что это Вивьен виновата в возмутительном поведении князя Ивана в библиотеке?
– Конечно, нет, но он не из тех мужчин, кого девушка может обвести вокруг пальца. Леди Вивьен следовало бы это понять раньше. Не вмешайся я, одному богу известно, что могло произойти.
Стоило ему подумать о возможных последствиях, и гнев вспыхнул снова. Когда он ворвался в библиотеку Блейка и увидел, как Вивьен бьется в гнусных объятиях Хованского, его захлестнула безудержная ярость. Он, полностью утратив самообладание, оттащил от нее князя и швырнул его на пол. Только присутствие Вивьен удержало капитана от того, чтобы задать этой свинье примерную трепку.
– Она флиртовала с ним вовсе не ради удовольствия, – возразила мать. – Она не такая.
Аден решил пропустить это замечание мимо ушей. Несмотря на замечание матери, Вивьен обладала именно этого рода репутацией, и неважно, заслуженно или нет. А минувшим вечером он и сам начал понимать, почему некоторые считают, что она этого вполне заслуживает.
– В таком случае, с какой целью она поощряла ухаживания человека, которого, предположительно, терпеть не может?
– Подозреваю, Сайрус ее заставил, – ответила мать. – Это единственное разумное объяснение.
Аден поерзал на сиденье, пытаясь размять затекшие ноги. Он не привык к столь долгой бездеятельности – сидеть взаперти в каретах, стаптывать башмаки на балах и скучать на званых обедах, дожидаясь, когда что-нибудь случится. Завтра, чтобы развеяться, он верхом на Рейнджере будет долго скакать по Хемпстедской пустоши.
