Лотти вошла на кухню и села на барный стул:
– Ты имеешь в виду простуду? Намного лучше. Не могу поверить, что проспала четыре часа. Это на меня не похоже. Но зато голова почти не болит.
– Если это то же, что у мамы, завтра ты будешь в норме. Ну а пока отдыхай! Я все доделаю.
– Я теперь чувствую вину перед тобой, – простонала Лотти. – Мне надо хоть чем-то тебе помочь.
Он кивнул:
– Как тебе идея украсить пьедестал золотой лентой? Сможешь сделать? Я хочу закончить украшение в центре, пока помадка не затвердела.
– Поняла. – Она усмехнулась и собралась встать, но уставилась на Роба, тот вытирал муку и остатки глазури со столешницы. – Какое украшение?
– На любом свадебном торте есть украшение в центре, не так ли? И мне нужно кое-чем заняться, пока торт остывает, и отвлечься от тебя.
– Отвлечься от меня? – Лотти покраснела и сильнее запахнула полы пижамы.
Он подмигнул ей:
– Ты премило храпишь. Тебе говорили об этом?
– Наверное, это из-за болезни. – Она прищурилась. – Нечестно. Я не одета для гостей.
– Ну, не знаю. По мне, ты выглядишь отлично.
Его голос лился, словно расплавленный шоколад, приправленный теплом глаз. Лотти даже заерзала на стуле. Таким же взглядом он смотрел на нее в своей квартире.
Как у него это получается? Будто у него в глазах срабатывает датчик, переключавший взгляд от спокойной холодной оценки до жаркого раздевания за две секунды. И, бог мой, как это действовало!
Удивительно, как от него еще не шел пар.
– Хм. Торт. Давай сосредоточимся на торте. А что ты сделаешь для главного украшения? О, эти фигурки превосходны.
Лотти подошла к Робу, чтобы лучше рассмотреть содержимое подноса, который он достал из холодильника. Он сделал из кремовой помадки три прекрасных лилиеобразных цветка каллы. Стебель и тычинки из зеленого засахаренного зеленчука.
– Лилии для Лили. Почему я до этого не додумалась? – выдохнула она, не шевелясь, пока он укладывал их по кругу поверх глазури на верхнем корже.
– Последний штрих. Засахаренные фиалки, чтобы оттенить золотой узор.
Оба постояли, молча глядя на торт с золотой короной. Лотти шмыгнула носом:
– Я знала, что ты отличный повар, но не думала, что настолько.
– Не очень удивила.
Но важнее слов было то, как он обнял ее за плечи, прижал к себе и, завернув рукав, поцеловал ее руку. У нее побежали мурашки.
Он всемогущ. Слишком напорист, слишком соблазнителен.
Глупая простуда. Это от нее она сделалась плаксивой и сентиментальной.
Он еще больше украсил торт. Она не просила его об этом. Он просто это сделал. Потому что заботлив и сострадателен, сейчас этого предостаточно.
