Она медленно выдохнула и отошла к кофемашине, бормоча что-то под нос.
– Извините. Полностью моя вина. Я так привык заходить на кухни к другим людям, что забыл о приличиях.
– Ну ладно. Надеюсь, вы не забыли о сборе денег для фонда. Общая идея – собрать средства на стипендии для кулинарного колледжа. И не спугнуть ВИП-гостей.
– Ну, я умею вести себя подобающим образом. – Роб улыбнулся ей самой милой из своих улыбок.
– Приятно слышать, – вздохнула Лотти, неся на его столик поднос с двумя дымящимися чашечками кофе с таким ароматом, что у него потекли слюнки.
Она поставила поднос и уселась напротив него. Понаблюдала, как он сделал большой глоток горячего кофе. Идеально.
– Отличный кофе. И спасибо за то, что помогли моей маме вчера вечером. Это очень великодушно с вашей стороны, – добавил он с легким поклоном. – Признателен.
– Нет проблем. Адель мне не в тягость.
Да. Адель ей не в тягость. Тогда почему она решила, что с ним будет иначе?
Роб поставил чашку на стол, сложил руки на груди и сел так, чтобы видеть лицо Лотти:
– Вы не слишком высокого мнения обо мне, так? Помогите понять почему.
Она несколько раз взмахнула ресницами, сделала глоток кофе и только после этого посмотрела ему в лицо:
– Вы были правы вчера в галерее. Мы встречались раньше. Примерно три года назад я была ученицей, претендовавшей на место в одной из кухонь гостиниц «Бересфорд» здесь, в Лондоне. Однажды вечером вы развлекали гостей и пришли посмотреть, как готовятся блюда… и уволили меня. Дали пинок под зад. Вышвырнули вон. Заставили уйти.
Лотти крепко вцепилась в чашку, и Роб увидел, как побелели ее суставы, а дрожь в голосе заставила внимательно прислушаться к ее словам.
– Помните повариху по тесту? Дебру? Ту, что едва стояла на ногах в тот вечер. Это она тогда готовила тот десерт. Но… Но обвинили во всем меня и выгнали вместо нее.
Лотти замолчала и подняла подбородок, ее зеленые глаза сияли с таким вызовом, что могли бы спалить и огнедышащего дракона.
– Все знали, что вы спали с Деброй в то время и, ясное дело, не стали бы ее увольнять за тот проступок, правда? Так и случилось. Она осталась. Это помогло вам прояснить дело, Роб?
Роб так внимательно слушал горькие слова милой девушки, неподвижно сидевшей напротив, что звуки в кондитерской, казалось, почти затихли.
Конечно, он помнил Дебру.
Его пробрала дрожь от сожалений и горьких разочарований, связанных с этими воспоминаниями.
Его правила просты, и их легко запомнить.
