— Ребенка задавишь, гнида!
По ногам хлещет вода. Затем, тайфун удаляется.
Коля проверяет, цела ли бутылка. Впереди виден плоский зад уползающей поливочной машины.
Эныч отыскивается на автобусной остановке. Его поза напоминает Коле букву «Г». Побагровевшее лицо нависает над мокрыми и перепуганными прапорщиками. Те, тараща мутные глаза и скребя ботинками по асфальту, бормочат:
— Не тронь… Мы на службе… Ще нэ вмэрла Вук…
— Эныч! — Коля нагибается к другу. — Что случилось? Не связывайся ты с этими скотами.
Эн Энович не реагирует.
Коля озирается, трясет Эныча за плечо.
— Да что с тобой?! Тебя кто-то ударил?
Эн Энович медленно разгибается, разминает затекшие члены и глухо выдавливает:
— Ничего.
…В парке, хлопая сырыми штанинами, Коля разглагольствует:
— А потом мысль: зачем вообще лопата? Что она мне дает? Решил пойти в семинарию. Ан нет! Не тут-то было. Сидят там одни проходимцы и жулики и стучат не хуже чем в армии. Тот же Толик-дрезина, два года пономарем на Покровах промыкался, не дал кому надо, — и полетел под малиновый звон… Теперь веники в Самогудах вяжет.
Коля метким плевком поражает безрукую статую гипсовой пловчихи.
— Вообще скажу тебе — главное не высовываться. Нашел нужную тебе компанию и пасись. Вон, Володька-солдат, в день с одеколона и клея не меньше двух червонцев имеет. Или Витька-плешак — король хрусталя.
Коля намечает для атаки следующую мишень — скульптуру молодого ученого, держащего в руке атом.
— Так что, Эныч, главное в жизни найти свое место и не ломаться как ишак за охапку сена. Тогда и время у тебя навалом будет и деньги.
Коля стреляет и промахивается.
— Это верно, — говорит Эныч. — Ты помедленнее иди.
— Ха! — восклицает Коля, задерживая рукой Эныча и подходя к статуе. — Доигрались с космосом. Она же без шопы!
— Ну и ДЯДЕК с ней, — Эн Энович почесывается. — Пить-то будем?
Коля плюет на обнаженную арматуру.
— Спрашиваешь!..
В конце аллеи, в глухой части парка, за вековыми липами и дубами, дожидаются приятелей Паруса — заброшенное кафе открытого типа, ныне — склад поломанных скамеек. Часть скамеек, вытащенных из общей груды, напоминающей пирамиду Хеопса, расставлена заботливыми руками на свободной половине зала. Отдыхающие располагаются на скамейках, ящиках, кирпичах и на бывшей буфетной стойке. Коля находит подходящее место возле центральной опоры и они с Эном Эновичем удобно устраиваются на покатой скамеечной спинке.
— Дед! — кричит Коля. — Дед Кондрат! Неси стакан! Вытащив из кармана бутылку, Коля смотрит по сторонам.
