Тимон встает и быстрыми шагами удаляется.
— Тимон! Михаил Сергеевич! — зовет Степанчук. — О, черт! Андреевич!.. Мы же только что оттуда! Нам в другую сторону!
Старик приостанавливается.
— Молодой человек, вам следует правильно понять свою задачу. Не надо думать. Надо верить. За вас и о вас думает ВЧД. А если вам с нами не по пути, то вы будете наказаны в соответствии с суровыми законами военного времени.
Степанчук устремляется вслед за идеологом.
— Простите! Я больше не буду!
Зацепившись за одинокий куст черного саксаула, Эдуард Иванович теряет штаны. Старик бросает гневный взгляд на майорово хозяйство. Торжествующе произносит:
— Вот корень раковой опухоли на здоровом теле природы. Вот причина разрушения гармонии и равновесия. Вот истоки гибели вселенной. Спрячь своего божка, насекомое! — Тимон продолжает путь. Ступает, с силой вдавливая посох в песок. — Известно ли тебе, Степанчук, что ты и тебе подобные бациллы во все века создавали, создаете и будете создавать для себя всевозможных идолов. Вам все равно — будь то фаллос, будь то любой кумир, будь то идея. Вы стремитесь уйти от истинного, от реальных поисков хоть каких-то заложенных в вас природой возможностей. И к чему вы приходите? Тьфу! — Тимон рассекает посохом воздух. — Сластолюбивые тупицы! Индолово племя! Гадящее стадо свиней!
— Я дальше не пойду, — чуть слышно говорит Степанчук. С трудом переставляет ноги. — Я больше не могу.
— Все идут и вы пойдете, — заявляет Тимон. — Коллектив — это великая движущая сила духовного и нравственного прогресса.
Тимон кашляет. Майор замирает. Безумными глазами оглядывает мертвый горизонт.
— Ведь наша задача состоит прежде всего в том, чтобы добиваться более глубокого и всестороннего понимания массами космического само…
Степанчук с диким воем бежит, не разбирая пути. Падает, путаясь в штанах, встает, бежит, снова падает. Песок забивает глаза, рот, уши. Эдуард Иванович плачет, бьет кулаками оземь. Куда-то проваливается.
…Майор чувствует, что висит в воздухе. Воздух пахнет свежей смолой. Майор не решается открыть глаза. Прислушивается. Слышит гудение. Похоже, гудит шмель. Щебечут птицы. Журчит вода.
«Вода!»— Степанчук размыкает веки. Внизу, в трех-четырех метрах от него, с камня на камень весело перепрыгивает ручеек. Эдуард Иванович изгибается всем телом и смотрит вверх. Над ним нависает лапчатая сосновая ветка. Сквозь нее проступает голубизна. Майор догадывается, что падая зацепился брючным ремнем за сук. Дергается. Сук трещит. Степанчук оказывается в воде. Погружает лицо в ручей, жадно и долго пьет. Никак не может напиться. Ложится на спину прямо в воду. Отдыхает, потирая ушибленную коленную чашечку. Смотрит в небо. Над майором проплывает череда светящихся облаков. Плавно покачиваются верхушки сосен. Гуляет в воздухе невесомая искристая паутинка. Затем все это заслоняет склонившаяся над Степанчуком голова оленя. В его больших бархатистых глазах удивление. Майор улыбается. Олень фыркает и уходит. Эдуард Иванович садится и осматривается. Он в сосновом бору.
