На его счастье в этом крыле храма больше никого не было, и все двери по бокам галереи были заперты – кроме одной. Чанг толкнул ее, и она отворилась со страшным скрипом. Когда Чанг вошел вовнутрь, колдовское наваждение, уже почти совсем завладевшее им, вмиг исчезло. У него перед глазами предстало зрелище, от которого моментально потемнело в глазах, и Чангу захотелось бежать отсюда сломя голову.
Помещение было все заставлено громадными железными клетками, в которых сидели и лежали дикие звери со всех концов света. Здесь были и настоящие львы с роскошными могучими гривами, и огромные медведи, которые своими лапами могли легко с одного раза разорвать человека пополам, и лесные волки – гораздо больше своих степных собратьев, и даже несколько странного вида животных с толстыми ногами, огромной головой и похожих на гигантских свиней. Конечно, многих из них Чанг видел вживую впервые – но он выучил их названия по странным завораживающим картинкам из очередной колдовской книги своего отца, которую множество раз перечитывал, пытаясь вникнуть в магический смысл заложенных в нее знаний.
Та книга была посвящена магии, которая может управлять животными и заставить их сражаться по команде. Книга была очень древней, но странно – ее страницы нисколько не утратили свой первозданный вид, но, наоборот – с течением времени становились все ярче и красочней.
Чернила, которыми книга была написана, не выцвели, но стали более насыщенными и четкими, а рисунки – как будто более живыми. Чанг вспомнил, как он впервые взял книгу в руки и сразу же ощутил, насколько она напитана колдовством. Еще даже не открыв ее, он почувствовал дуновение магии, исходящее от книги, и мощь, которая в ней заключена. Его отец тогда посоветовал ему запомнить все, что в ней написано, чтобы иметь возможность при случае воспользоваться помощью диких животных или, по крайней мере, отвадить от себя их гнев.
Чанг смотрел на клетки со зверями и внутренне содрогался. Нет – звери были настоящими, именно такими, какими создала их природа. Они еще не подверглись никакой трансформации, и их вид не вызвал бы у Чанга особых чувств, если бы не пища, которой они здесь питались. Пищей служили люди – причем, их бросали в клетки еще дышащими, со связанными руками, а звери набрасывались на них и поедали заживо. Об этом свидетельствовали кучи обглоданных костей и черепов, обрывки веревок и наполовину съеденные человеческие останки в клетках. А то, что люди были живыми, об этом поведали Чангу
