— Вы вооружены?
Корабельников повел головой в сторону Мещерского и ответил:
— Наган у меня взяли при первой встрече.
Улыбышев коротко хохотнул и приказал Мещерскому:
— Верните оружие.
Это Володя расценил как знак доверия со стороны руководства белогвардейской организации. Наконец-то испытательный срок кончился, его приняли в организацию. Кончился период вынужденного безделья и скуки. Что-то теперь ему поручат, дадут пароль, укажут явки…
— Скучаете, вероятно, изрядно? — как бы угадывая, спросил Улыбышев.
— О, конечно!
— Потерпите еще немного.
«Ничего не попишешь, — подумал Володя, оставшись в комнате один, — ждать так ждать». Начиналось то необычное в его чекистской жизни, чего он так долго ждал… Многое теперь зависело от его выдержки, хладнокровия, прозорливости. Один неверный шаг — и все сорвется… Могут, конечно, разоблачить и убить. Но нет, легко это им не удастся.
Володя ласково потрогал наган, с ним он чувствовал себя спокойней.
2
На другой день, так же внезапно и таинственно, как и в первый раз, Мещерский снова появился в квартире на Большой Полянке. Корабельникову он сказал кратко, деловито и доверчиво, как сообщнику:
— Сейчас вместе с вами, Митя, мы отправимся к Канатчиковой даче. Там находится весьма ценный для России человек, великий князь Андрей Романов. Мы должны перевести его на новую конспиративную квартиру. Оттуда его переправят дальше. Вы пойдете рядом с ним и будете изображать из себя сына вашего спутника. Отец гуляет с сыном, это выглядит трогательно…
Зимой восемнадцатого года сумевший избежать ареста бывший великий князь Андрей Кириллович Романов установил связь с монархической контрреволюционной организацией «Орден мономаховцев». Заговорщики взялись вывезти царского родственника в безопасное место. Вначале, правда, его намеревались переправить на юг, к Корнилову. Белогвардейцы предполагали объявить его претендентом на царский трон. Но дела у корниловцев складывались неблагоприятно, и политический совет при штабе белогвардейцев на Дону предложил «Ордену мономаховцев» с этой затеей повременить. Эту-то шифровку и привез в Москву лицеист Митя Ягал-Плещеев.
Сам Андрей Романов ждать больше не хотел. Он настаивал на том, чтобы ему в ближайшее время помогли выбраться из Москвы. Он сильно трусил, этот претендент на русский престол. Романов мечтал скорее очутиться в безопасном месте, лучше всего за границей, где на его имя в швейцарском банке хранились заблаговременно помещенные миллионы. Кроме того, в мешке, с которым он никогда не расставался, Романов таскал за собой бриллиантовые и жемчужные драгоценности русской короны.
